– Вы часто ли охотитесь, м-м-м, на птицу, мисс Эрствайл?
– А… нет, меня не интересует охота.
– А, да, конечно, само собой.
– Так вы много настреляли?
– Кого? Птичек?
– Птиц? Что вы там чирикаете, мисс Эрствайл?
Тетушка Сафрония как назло настолько увлеклась чтением под абажуром лампы,
мечтательно прикрыв глаза, что не спешила уладить неловкую ситуацию. Джейн вдруг
подумала, что бедная женщина из-за них не имеет ни минуты для себя лично. Мужчины
то и дело могут улизнуть под тем или иным предлогом, а тетушка Сафрония всегда на
своем посту.
– Тетя, – пересела Джейн поближе к ней, – не хотите ли сегодня отдохнуть немного? Вы
ведь целый день возитесь с нами. Небольшой отдых вам никак не повредит.
Тетя Сафрония улыбнулась, и ласково потрепала Джейн по щеке.
– И в самом деле. Думаю, это будет очень кстати, если конечно, ты, милочка, никому не
расскажешь.
Так приятно знать, что бедная женщина наконец-то хоть немного займется собой, но это
означало, что она сама останется тет-а-тет с мистером Темплтоном на одной софе, под его
бульканье нон-стоп. Она попыталась переключиться с этих звуков, ничего не имевших с
журчанием ручейка, на разговор игроков за соседним столиком.
– Ничего себе, мистер Нобли, – воскликнула мисс Чарминг, – что это вы вытворяете!
– Прошу прощения, мисс Чарминг, – ответил мистер Нобли.
– Прощения? Это еще почему? Я же сказала, что это был классный ход! Вы же их
наповал!
– Как вам будет угодно, – бесстрастно отозвался мистер Нобли.
– Нобли, будь поосторожнее с мисс Чарминг, честное слово, у нее есть чему поучиться, –
подхватил полковник Эндрюс.
– Ай, полковник Эндрюс! – захихикала она, – на что это вы намекаете, а?
А вскоре из их разговора, прояснилась и роль мисс Хартрайт, которая не позволяла беседе
увянуть на полпути.
– О, какой хороший ход, полковник! А я его прозевала. Отлично, мистер Нобли, у вас
очень опытная рука, могу поручиться в этом. Смелый ход, мисс Чарминг, но очень
умелый, как я вижу.
Нет, мисс Хартрайт была не просто любезна, о нет, нет, она была необыкновенно
обаятельна. Даже сам мистер Нобли был гораздо отзывчивее, чем обычно. Он ни словом
не обмолвился с ней с той минуты, когда Джейн нарушила правила игры в маскарад. Она
задумчиво наблюдала за ним, гадая, наябедничал он миссис Уоттлзбрук, или же нет. Пару
раз их взгляды все же встретились, но и только.
Мисс Хартрайт продолжала заливаться соловьем, карты падать на стол, лампы коптить, и
вдруг комната начала трансформироваться в глазах Джейн. Во всяком случае, ее
отражение в зеркале, в недавно еще любимом платье становилось нелепым и уродливым,
как и искусственное кудрявое дополнение к прическе на ее голове.
«Какая же ты идиотка», прошептала она себе еле слышно. Она жила фантазиями об этом
мире долгие годы, а вот поди ж ты, теперь чувствует себя здесь совершенно лишней. Еще
одна лишняя минута здесь, и у нее окончательно разболится голова.
Едва мистер Темплтон стал мирно похрапывать в своем кресле, Джейн, убедившись, что
до нее никому нет дела, потихоньку выскользнула из гостиной.
Хотя в эпоху Регентства незамужней леди дозволялись прогулки в одиночестве
исключительно по утрам, Джейн не собиралась запираться в комнате, а головная боль
была тому совершенно достаточным извинением.
Прохладный ночной воздух плащом лег ей на плечи, и она поежилась, обхватив себя
руками. Так ей и надо, наказывала же ей миссис Уоттлзбрук «никогда не выходить из дому
без шляпки и накидки». Жаль, что никто из ее шпионов не появился из-за кустов, чтобы
немедленно вернуть ее обратно. Она была одна.
Она бродила по дорожкам сада, невольно надеясь, что сейчас из-за угла появится
полковник Эндрюс, бросившийся следом на поиски. У нее никогда не получалось жить в
мире безнадежных фантазий. Ей как воздух нужна надежда, но в этом вся проблема. Будь
она хоть немного пессимистичнее, она бы не цеплялась за химеры, и уж тогда точно не
оказалась бы одна в этом полу-фантастическом английском парке.
Она бездумно следовала за поворотами тропинки, пока не уткнулась в коттедж, похожий
на дом для прислуги. Когда она подошла поближе, то с изумлением заметила отсвет
экрана телевизора в окне на втором этаже. И, как бабочка, завидевшая свет, уже не смогла
свернуть в сторону. Через пару шагов она уже могла поручиться, что точно знает, что это
за передача и что скажет ведущий в следующую минуту. Это была непоколебимая
реальность земного двадцать первого века, где баскетбольный матч для каждого парня
дорог не менее, чем шоколадный коктейль для любой девчонки.
И действительно, 30 октября Национальная баскетбольная ассоциация начинала серию
игр; так что, если кто-то в Англии смотрит матч, который был вчера, значит, сегодня…
– Хэллоуин! – сорвалось у нее вслух. – Как это кстати.
Холод и темнота ночи – против манящего голубоватого света экрана. Мысль о том, что
придется возвращаться одной в пустоту комнаты, или продолжать любоваться игроками в
вист, едва не заставила ее застонать от отвращения. Она шагнула к дверям и решительно
постучала.
Звук телевизора тотчас приглушили, из-за двери послышались какие-то беспорядочные,
суматошные звуки.
– Одну минуточку, – послышался мужской возглас.
И дверь распахнулась. Это был Мартин-Теодором-садовником-здесь-кличут. Обнаженный
по пояс. Ниже, правда, были штаны, а на шее полотенце. Этот торс произвел на нее
впечатление. Что-то на уровне «Вот это да!» Хорошо, что на ней сейчас лестное для нее
платье.
– Жизнь, или кошелек? – выпалила она.
– Что?
– Извините, что помешала, – показала она на полотенце, – заняты?
– Мисс… э-э… Эрствайл, так? Да, привет. Нет, просто не нашел рубашку. Вы
заблудились?
– Нет, просто бродила, и… не скажете ли вы, какой счет?
Мартин с минуту тупо смотрел на нее, потом нервно огляделся, словно выглядывая
наушников начальства, и, быстро втянув ее внутрь, захлопнув за собой дверь.
– Вы слышали?
– Телевизор? Да, немного, и виден его отсвет в окне.
– Паршивые шторы. – Он скривился, ероша рукой волосы. – Вы уже все мои грехи знаете, да? Надеюсь, вы не шпионка? Иначе она мне яйца оторвет.
– Кто? Миссис Уоттлзбрук?
– Именно, которой я надавал пачку письменных обещаний не разглашать, не нарушать, не
подпускать гостей к современным этим штучкам и так далее.
– Но ведь миссис Уоттлзбрук – это не настоящее ее имя.
– Настоящее, представьте.
– О, нет, – сквозь смех выдохнула она.
– О, да, – отозвался он, опускаясь на край кровати. – Значит, вы не шпионите для нее? Это
хорошо. Потому как мне нравится эта работа. Столько я нигде не получал. Мне ужас как
не хочется потерять место, мисс Эрствайл. – Он пристально посмотрел на нее.
– А я не собираюсь наушничать, – сказала она слегка покровительственно. – И смешно
звать меня мисс Эрствайл, когда на вас лишь набедренная повязка. В миру я просто
Джейн.
– А я все Мартин.
– Но откуда взялась тут эта телепередача, не могу понять?
Он картинным жестом сдернул покрывало, демонстрируя и видак под телевизором,
объяснив, что утром один парень из города записал ему игру.
– Да, знаю, знаю: зачем рисковать ради какой-то игры? Затем, что это слабое место
истинного мужчины.
– Вы играете в баскетбол? – она оценила взглядом его рост.
– Американцы так часто меня спрашивали об этом, что я стал смотреть игры НБА. И вот
за пару лет я стал безнадежным фанатом. Куда эффектнее, чем футбол, правда? Беготни
ровно столько же, а мячей гораздо больше. Но ни слова об этом тем, кто из Шеффилда.
Да здравствует «Манчестер Юнайтед»!