– Безусловно.
– Надеюсь, я не слишком огорчила вас, – сказала дама с безмятежной невинной улыбкой. –
Конечно, я стараюсь каждой клиентке подобрать мужчину ее мечты. Но вкусы женщин
порой так причудливы… вы ведь меня понимаете?
– Разумеется.
Джейн боялось, что сейчас ляпнет что-то несуразное, и как утопающий, ухватилась за
первую же мелькнувшую в голове идею.
– Да, и это будет прекрасной концовкой для моей статьи.
– Вашей… статьи? – она недоверчиво впилась в нее взглядом.
– Ну, вы же знаете, что я работаю в издательстве журнала? – Джейн подхватила легенду
вдруг с неожиданным вдохновением. – Моя статья о Пембрук Парке – хорошая идея
редактора, правда? Давно мечтаю, что меня переведут в штат!
Нет, она никогда не строила таких планов, более того, зуд художника теперь как никогда
не давал ей покоя, но она не позволит глумиться над собой этой надутой гусыне.
Последнее слово будет за ней!
– И поскольку я являюсь представителем прессы, обязательства соблюдать тайну,
подписанные мной, лишены всякого смысла.
Миссис Уоттлзбрук застыла, но морщинки на лбу и остекленевший взгляд показывали, что
хозяйка Парка лихорадочно соображает, какому адвокату ей надо позвонить, и
немедленно. Ах, какое удовольствие, какой цирк!
– Я не знала… я бы тогда… – видно, миссис Уоттлзбрук совсем растерялась.
– Не стали бы разыгрывать унизительный спектакль с сотовым, или фарс с Мартином. Вы
полагали, что я никто. Так и есть, но не мой журнал. Тираж более полмиллиона, знаете ли.
А моя статья вряд ли будет лестной для вас. – Вдруг она кое-что вспомнила, – А, да, вы не
скажете мне имя мистера Нобли?
– Э, а, Дж… Джонатан.
Джейн насмешливо хмыкнула, и, сделав издевательский реверанс в джинсиках в обтяжку,
выскочила за дверь.
20
Мартин из Шеффилда, двадцати девяти лет.
Он целовал ее так, как можно было только мечтать. Он смог убедить ее в том, что
перед ней невозможно устоять, и что, может быть, стоит влюбляться время от
времени.
Но он оказался актером, играющим роль простого садовника, который играет роль
джентльмена на балу вымышленного имения в Остенландии, куда она поехала в
надежде покончить с муками дарсимании.
Значит, он просто чурбан.
День двадцать первый, окончание
Дорога до аэропорта тянулась бесконечно. Джейн покрутила радио, нашла что-то рок-муз-
громкое, пытаясь настроить себя на агрессивную волну. Недопустимо погружаться в
глухую тоску. Гнев – более продуктивное чувство.
Тупица. Идиотка. Это она уже о себе.
Впрочем, Мартин ничем не лучше. Уж во всяком случае, не лучше всех бывших. То же
можно сказать и о мужчинах вообще.
Да, знала же, что для него по любому это не могло быть всерьез, но то, что он лишь играл
предписанную роль – делало ее положение унизительным вдвойне. Она-то полагала, ему
льстило то, что она была единственной искренне чувствующей среди притворщиц. Но нет, в итоге все равно она попалась в его сети. Даже собиралась поверить в зарождение каких-
то чувств в мистере Нобли.
Но какое значение имеют мнение и чувства актеров? Важно лишь то, что благодаря
Мартину в ней проснулась женщина, на которой рано ставить точку, рано ставить клеймо
старой девы, если хотите. А благодаря мистеру Нобли оказалось, что сказать «нет»
мистеру Дарси – вполне реальное дело. Романтические фантазии – это воистину
убийственный наркотик для женщины. Никто не идеален, даже мистер Дарси во плоти. Но
все же существует на свете и для нее мужчина. Никогда не стоит отчаиваться.
Кончились бесконечные пейзажи за окном лимузина, она снова в здании аэропорта. Еще
более двух часов до посадки, и она бездумно прошлась по магазинчикам, купила
дурацкий бестселлер с роботами на обложке, потом нашла свой выход номер три,
уместилась перед ним в пластиковое сиденьице, и как раз попыталась сосредоточиться на
строчках никчемной книжки…
Когда громкоговоритель аэропорта настойчиво и внятно возвестил во всеуслышание:
– Мисс э… Эрствайл, вас просят подойти к стойке обслуживания пассажиров терминала
номер три. Мисс Эрствайл просят к стойке третьего терминала.
Это фантастически прозвучавшее здесь имя сработало безошибочно. Она поднялась,
словно сомнамбула, среагировав на нужное заклинание. Что, если у нее за спиной уже
выстроились тележурналисты с камерами наизготовку, а любители очередного риэлити-
шоу уже рассматривают ее на телеэкранах? Она нервно оглянулась. Аэропорт был
заполнен привычно-безразличным жужжанием. Да, на этот раз ей даже не хватило чувства
юмора, чтобы хоть дух перевести.
Она бесконечно долго пробиралась сквозь препоны служб проверок и безопасности, и
цоканье ее каблучков отдавалось набатом в ушах. Словно аэропорт был пуст, и масса
человеческих тел не могла приглушить этот пульсирующий резонанс.
У стойки терминала номер три круто завитая брюнетка любезничала с кем-то, и этот некто
был чертовски, поразительно естественен и элегантен в своих синих джинсах и свитере
родом из двадцать первого нашего века. Что, не нашлось умного адвоката, успокоить
потрясенную душу хозяйки Остенландии? Тут мужчина у стойки заметил Джейн и
выпрямился, подавшись к ней навстречу.
– Джейн.
– Мартин. Так это ты звал? – Отрывисто спросила она.
А нечего теперь ходить вокруг да около.
– Джейн, извини, я собирался обо всем рассказать тебе сегодня, в общем, мы ведь можем
еще и сегодня вечером, если…
– Ты ведь актер, – сказала она так, словно актер и ублюдок – синонимы, всякий знает.
– Да, но, но… – он оглянулся по сторонам, словно в отчаянных поисках карточек с
подсказками.
– Но все равно ты отчаянно влюблен в меня, – подсказала она, – ведь я такая невероятная
красавица, что ты сразу перестал притворяться. И я похожа на твою сестру.
Ушки яркой жизнерадостной брюнетки развернулись, словно локаторы, в их сторону, хотя
при этом глаза ее упорно не отрывались от экрана монитора.
– Послушай, Джейн…
– И конечно ты бросился со все ног в аэропорт, сгорая от неутолимой любви, а совсем не
потому, что миссис Уоттлзбрук умирает от ужаса при мысли о том, что я могу накатать о
Пембрук Парке.
– Да нет же! Конечно, я и врал, и притворялся, и никогда не был особо фанатом НБА, но
чувства могут зародиться, даже если…
– Чувства могут зародиться – это тоже миссис Уоттлзбрук придумала?
Мартин закусил губы от досады.
Она вдруг вспомнила, что расследование Молли зашло сразу в тупик – наверное…
– Тебя зовут не Мартин Джаспер.
– Ну, вообще-то Мартин.
И тут рядом с ней оказался некто уж совсем невероятный, несмотря на знакомые
бакенбарды и униформу джентльмена, правда, в свободном полупальто поверх этого
великолепия. Ой, бейсболка на голове делала его почти неузнаваемым. Заметив ее, этот
покрасневший и вспотевший от бега человек выдохнул с явным облегчением.
Джейн стояла, разинув рот в самом прямом смысле этого слова. Никогда, в самых своих
смелых и отчаянных мечтах не смогла бы она вообразить себе, что мистер Нобли
способен сломя голову броситься за ней в аэропорт. Она сделала шаг назад, словно
наткнулась на привидение, сразу споткнулась обо что-то и свалилась бы к его ногам, если
бы мистер Нобли не подхватил ее.
Может, в этом и есть предназначение такого современного прибора для пыток, как
высокие каблуки? Вместо старомодных обмороков? Чтобы мужчинам приходилось иногда