рукавами до локтей, украшенное синими лентами, чулки на подвязках, черные высокие
ботинки – и перед вами Джейн эпохи Регентства. Она покрутилась перед зеркалом,
рассматривая себя со всех сторон, испытывая почти такое же греховное удовольствие,
что и много лет назад, когда не слишком еще взрослой теткой играла в куклы с
двенадцатилетней кузиной. Греховное, но приятное чувство.
– Придется расстаться и со всеми электронными игрушками, дорогая.
Джейн покорно протянула ей МР3-плеер.
– И это все? – Пристально сквозь очки взглянула на нее старая дама, ожидая
подтверждения, но Джейн стойко молчала; наконец та с отвращением двумя пальцами
взяв плеер, словно дохлую мышь, и вышла из комнаты.
Пока дама отсутствовала, Джейн спрятала сотовый на самое дно чемодана. Ей
пришлось здорово напрячься, улаживая с провайдерами возможность получать
емейлы, так что еще одно нарушение законов заранее сулило ей дополнительную
преступную радость. Она для них не совсем обычный клиент, не так ли? Вот так тому
и быть.
Ужинали они вместе с миссис Уоттлзбрук, вернее отрабатывали манеры поведения за
столом в течение самого длиннющего в ее жизни двухчасового сидения за столом.
Если не считать одного дурацкого, с бойфрендом номер девять, банкета для членов
каких-то не менее дурацких исследований... целлюлозы, или как там ее…
– Когда едите рыбное блюдо, берите вилку с правой стороны, а кусок хлеба слева.
Именно так. Ножом не едят ни рыбу, ни фрукты, потому что ножи серебряные, а от
кислоты, содержащейся в этих продуктах, серебро тускнеет. Помните, с прислугой за
столом не говорят, ее просто не замечают, даже взглядом с ней встречаться не принято.
Да, в этом есть что-то унизительное, но правилам необходимо повиноваться, иначе не
добиться нужного впечатления. Думаю, не стоит повторять все предупреждения
касательно противоположного пола. Вы – молодая незамужняя женщина,
следовательно, во всех прогулках и тому подобном появляться следует только с
сопровождающими. Никаких прикосновений, кроме посадки и высадке из экипажа,
или при сопровождении дамы к столу. Никаких фамильярностей в разговоре, никаких
слишком личных вопросов. Поверьте, если судить по предыдущим нашим клиентам,
настоящему роману эти ограничения нисколько не помешают.
После ужина Джейн отвели в гостиную, где пожилая дама в коричневом одеянии в
стиле Регентства, конечно, ждала ее у фортепиано.
– Поскольку вам предстоит принять участие в нескольких случаях импровизированных
танцев и одном настоящем бале, вы должны быть в состоянии исполнить менуэт и
пару сельских танцев. Итак, прошу!
В комнату вошел человек лет под тридцать. Как Джейн успела заметить, он поспешно
сунул за рояль потрепанный томик в мягкой обложке. Волосы у него были длинноваты,
но никаких бакенбардов. Для не-баскетболиста, пожалуй, он был слишком высок
ростом.
– Это Теодор, наш помощник садовника, он обучен танцам, так что в первый вечер
выступает в роли партнера для всех вновь прибывших.
– Привет, я Джейн, – протянула она ему руку.
– Ни в коем случае! – вмешалась миссис Уоттлзбрук, – Вы мисс Эрствайл, а он слуга, с
которым говорить не положено. Ради чистоты Эксперимента не забывайте об этом.
Эта дама до невозможности напоминала Джейн некую мисс Эйприл, надменную,
прямую как палка бесстрастную учительницу балета в начальной ее школе. Она
никогда ее не слушалась.
И, когда миссис Уоттлзбрук повернулась лицом к пианино, к ним спиной, она шепнула
Теодору,
– Извиняюсь.
Он улыбнулся такой широченной и обаятельной улыбкой, что ей не удалось не
встретиться взглядом с удивительно голубыми глазами парня.
– Менуэт – очень грациозный церемонный танец, – из-под пальцев пианистки
полилась старинная музыка, и, словно в трансе прикрыв глаза, проговорила миссис
Уоттлзбрук. – С него начинается каждый бал, он помогает сразу представить друг
другу прибывших членов общества. Пары в центре зала исполняют различные фигуры
танца. Сделайте реверанс, мисс Эрствайл; пройдите к своему партнеру, и начнем.
И, повинуясь командам и музыке, Джейн поворачивалась, приседала, крутилась, не
испытывая ни малейшего неудобства от танца с таким высоким партнером – ведь это
был не вальс и не медленный танец в обнимку. Это была почти математическая
комбинация перемещений и периодических прикосновений рук.
Джейн не могла не ухмыляться, когда пропускала шаг, или ступала не в ту сторону. Это
ее немного смущало, зато помогало не прыснуть со смеху. А ее партнер откровенно и
довольно улыбался. На балу танцоры будут, конечно, в перчатках, но сейчас она могла
заметить, что у него мозоли на руках, и что к концу танца эти руки стали куда горячее.
Вообще было что-то странное в манере танца, в том, что незнакомый человек
мимолетно касается то твоего плеча, то талии, то руки. Это при том, что ты ни разу не
слышала даже звука его голоса.
Тут он обхватил ее за талию, и она покраснела, словно юная девица.
После менуэта они разучивали два сельских танца. Первый из них был весьма
энергичным, так что ей пришлось учиться «элегантно подпрыгивать». Она как-то
танцевала нечто подобное на выпускном (печальные воспоминания о бойфренде №1),
а второй напомнил усыпляющую вирджинскую кадриль.
– Первая пара исполняет фигуры в центре зала, остальные ждут. Если на балу много
пар, танец может длиться около получаса.
– Так вот почему у Элизабет и мистера Дарси было время поговорить, пока они ждали
своей очереди.
– Именно, – подтвердила миссис Уоттлзбрук.
Как глупо, подумала Джейн, бросив взгляд на своего партнера. Что он подумает о ней?
Ряженая тетка, цитирующая наизусть романы Остен? Она с удовольствием слегка
пофлиртовала с ним во время танца, но теперь стыдно было встретиться с ним
взглядом. Когда танец кончился, он исчез тем же путем, что и появился.
И вот на исходе дня Джейн сидела в своей комнате на жестком матрасе, в своей
чистенькой белой рубашонке, сжав руками коленки. Знаменитый английский пейзаж,
расцвеченный лучами заходящего света в почти абстрактные синие и пурпурные тона,
как обрамленная переплетом окна картина взирал на нее из проема окна. Она
поежилась, вспомнив, как здорово ей танцевалось, пока она все не испортила. Такое не
должно повториться. Ей нужен хороший финал, счастливый конец, хотя придумать,
каким он может быть, ей не хватало воображения.
Концовки всех ее романов приканчивали очарование развития любовных отношений.
И в ее памяти бывшие бойфренды становились все на одно лицо, шутки плоскими,
прогулки до отвращения занудными. Убийственный финал стирал все предыдущее.
И вот она здесь пред неизвестностью, пальцы ног судорожно сжимают край доски
перед прыжком. Прощай, списочек ее бывших, прощай непостижимый идеал
остеновских героев, в поисках которого она бросалась от одного кандидата к другому.
Надо воспользоваться этим случаем, надо сделать свой хэппи-энд.
4
Шаг в прошлое: ее первая любовь, Алекс Рипли, четырех лет; заявил воспитателям
в детском саду, родителям с обоих сторон, и еще Синди (девчонка, что сама себе
выстригла челку), что они с Джейн поженятся. На Пасху, после беготни в парке, они
спрятались за деревом, и он сказал:
– Знай же, это значит, что мы теперь навсегда вместе.
И он семь раз чмокнул ее в губы. Словно цыпленок клюнул. Мягкий такой цыпленок. А
тем же летом его родители переехали в Миннесоту. И она больше никогда его не