Мои щеки горят от смущения. Мои кулаки сжаты. Мне не нравится моя реакция, но я знаю, что это из-за алкоголя. Трезвая я бы просто ушла, но нет, я пьяна, поэтому разворачиваюсь и бегу прочь с яхты. Бьянка пытается остановить меня, но я игнорирую ее. Я слышу, как она бормочет проклятия, но молю Бога, чтобы она не шла за мной.
Я знала, что не должна была приходить. Знала. Чертов мудак.
К счастью, я в тихом районе. Дойдя до скамейки, сажусь и утыкаюсь лицом в ладони. Я не плачу. Не буду. Я не знаю тех людей, поэтому мне плевать, что они подумают обо мне. И мне плевать, что обо мне подумает Эйс.
Я бы вообще не оделась так, если бы не хотела обратить на себя его внимание. Да еще слова Бьянки, что Эйс весь вечер наблюдал за мной. Мне это льстило. Я… наслаждалась этим.
Вздохнув, поднимаю голову и откидываюсь на скамейку. Я смотрю на воду и на волны, в которых переливаются огни Нью-Йорка. Спустя некоторое время понимаю, что начинаю успокаиваться. Что ж, еще немного, и я окончательно приду в себя.
Но не проходит и десяти минут, как я слышу рядом шаги. Спустя несколько мгновений появляется Эйс, держа руки в передних карманах брюк. Его появление вызывает у меня гримасу, и я отворачиваюсь:
— Уходи.
— Это была шутка, — говорит он глубоким голосом.
— Если ты так шутишь, то лучше не продолжай, потому что выходит не очень…
Он тихо смеется. Я закатываю глаза.
— Так ты собираешься сидеть здесь и дуться?
Смотрю на него и прищуриваюсь:
— Я не дуюсь. Просто не смогу вернуться туда, ты смутил меня.
— Я смутил тебя? — Мои слова удивляют его.
— Именно так. — Я встаю и, нахмурившись, смотрю на него. — Как ты мог так поступить? Я даже не знаю этих людей!
— Я? Смутил тебя? — переспрашивает он, повышая голос. — Это был обычный вечер на яхте. Никто не говорил наряжаться как в ночной клуб.
— О, извини, — в каждом моем слове звучит сарказм, — учитывая твою манеру одеваться, я подумала, что должна соответствовать.
Он качает головой. Видно, мои слова злят его, но Эйс молчит, и я знаю, что это мой шанс. Я должна воспользоваться им.
— Я не дура. — Он озадаченно смотрит на меня. — И единственная причина, почему ты расстроен, — это потому что считаешь меня неотразимой.
Он приподнимает бровь, губы сжаты. Я вижу, как он пытается побороть улыбку.
— Бьянка рассказала, как сильно ты любишь женщин в шелке, жемчуге и кружевах. И не только это. Я вижу, как ты смотришь на меня. Видела, как смотрел, когда я появилась на яхте. — Я наступаю на него. Я хочу заставить его отступить. Хочу найти его слабую сторону.
Тишина заполняет ночной воздух между нами. По его лицу я вижу, что он готов сказать какую-нибудь грубость, но ошибаюсь.
— Я заметил, как ты смотрела на меня в день своего выпуска. Ты не сводила с меня глаз.
— Да неужели? Я пыталась понять, какого черта, ты там делал с моим братом. — Поднимаю руку и щелкаю пальцами. — Кроме того, только сумасшедшая не обратит на тебя внимание. Это естественно.
Эйс ухмыляется, делая шаг вперед.
— Позволь мне спросить кое о чем, — бормочет он.
Я смотрю в его глаза, в которых плещется похоть. Вот дерьмо. Что мы начали? Знаю, что должна бежать, как и любая здравомыслящая женщина, но я слишком уязвлена и пьяна, чтобы ясно мыслить. Поэтому спрашиваю:
— И о чем же?
Делая еще шаг ко мне, он поднимает руку и гладит меня по щеке. Задыхаясь, смотрю в его горящие глаза, он же кладет руку на мой подбородок, заставляя смотреть на него. Затем, его рука тянется к моим волосам и нежно дергает за них, задирая мой подбородок еще выше. Наши губы почти соприкасаются. Я могу чувствовать его запах, запах его тела. Запах, который ни за что не спутать с одеколоном. Такой пряный. Такой пьянящий. Такой мужественный.
Он наклоняет голову, и на мгновение мелькает мысль, что сейчас он поцелует меня. Но нет. Он тянется к моей шее и начинает ее сосать, я издаю стон. Ноги подкашиваются. Тело почти не слушается, но я из последних сил стараюсь держаться. Его жаркие и влажные поцелуи моментально возбуждают меня. Я хватаюсь за его тенниску и прижимаюсь к нему.
Тяжело вздохнув, Эйс отодвигается и целует меня в подбородок. В щеку. Я вздыхаю со стоном, желая большего. Еще чуть-чуть, и я начну умолять.
— Означает ли это… — начинает он, целуя уголок моего рта, — что ты теперь чувствуешь себя нормально, Красная? — Его голос пьянит. Мой желудок скручивается в узел, внизу живота начинает тянуть от желания.
Он снова тянет меня за волосы, заставляя открыть глаза. Его лицо всего лишь в дюйме от моего. Его губы блестят, в глазах огонь.