«У Айна был черных ход под храмом не просто так. — Нервная улыбка, растягивавшаяся на моем лице, выдавало то, насколько я был напряжен. — Кто же ты, черт возьми? Тебя создал мир, а не я, но с какой целью? Ведь у каждого изобретения мира, будь то событие или персонаж, должно быть свое логическое обоснование с точки зрения основного сюжета. Что же такое важное делал Айн, раз его создал сам мир?»
Невольно сглотнув, я встал. Странное ощущение волнения вызывало у меня желание прямо сейчас спрыгнуть в этот ход и убежать по нему как можно дальше от деревни. Но сейчас было еще рано. Осознавая это, я просто развернулся, вышел из хижины и запер за собой дверь.
«Кажется, кое-что я все-таки успел упустить из виду. Письмо, которое я получил, впервые попав сюда. От кого оно было? Кто принес его? Этот человек наверняка должен был следить за мной. Я все больше сомневаюсь в том, что это была Нао. Она безрассудная, но все-таки пустоголовая девчонка. Хочу дождаться этого человека, а затем расспросить его. Может быть, тогда я и смогу понять почему Айн и это место настолько важны».
Вернувшись к храму, я осторожно подошел к лестнице и просто сел на нее. Тишина в округе, прерываемая лишь стрекотанием насекомых, снова начала меня успокаивать. В такой обстановке я чувствовал себя намного увереннее и размышлял легче.
«Как сказала владелица виллы Саяко, Айн был другом Юто, однако я слабо в это верю. Скорее всего, это брат Саяко, Нобутоши, послал Айна в деревню. И единственная причина, по которой он мог это сделать, это необходимость вести слежку за больными монстрофикацией членами семьи. А кто бы еще мог передавать все сведения Нобутоши? Только Айн».
Искоса оглянувшись, будто желая посмотреть в сторону скрытых на заднем дворе домов, я настороженно нахмурился. Конечно же, из того места, где я сидел, ничего не было видно, однако мое сознание без труда дорисовало все, что нужно.
«И тот проход под храмом без посторонней помощи построить просто невозможно. Значит, этот храм, и сам Айн — все это подставное. Не удивительно, учитывая тело этого монаха».
Невольно приложив руку к белому халату, я вспомнил о том, как еще недавно меня пытались раздеть, и поежился. Вместе с мыслями о женских ласковых прикосновениях в голове сразу всплывали холод и боль.
«Однако все равно странно. Получается, что Айну все это время приходилось терпеть выходки местных, только из-за работы на Нобутоши. Но почему при всем этом он игнорировал Саяко? Сестру Нобутоши, за которой он изначально был отправлен? Он опасался ее, и поэтому был готов пойти против приказа? Или же ему с самого начала разрешили игнорировать ее призывы о помощи вплоть до какой-то критической точки?»
Пока я думал, постепенно солнце начало опускаться. Пусть я и не видел этого, но по небу, менявшему свои оттенки с ярко-голубого на розовато-золотистые, это и так было понятно.
«Если так подумать, — продолжал размышлять я, — тогда какова изначальная цель настоящего Нобутоши? В моей истории он сослал семью еще в самом начале сюжета. Только это было его слабым местом перед всем остальным миром, и потому наличие зараженных родственников было необходимой частью истории. Я также описывал его терзание и чувство вины перед сестрой, но при всем этом, учитывая другие его стороны характера, такие как решительность и непоколебимость, маловероятно, что он был готов закрывать глаза абсолютно на все. А что, если он приставил Айна не только ради помощи Саяко и слежки за ней, но и для того, чтобы в самом крайнем случае убить ее?»
Впереди показалась приближающаяся фигура. Она, добравшись до лестницы, осторожно начала подниматься по ней, и лишь на середине, подняв голову, заметила меня. Я узнал ее сразу: эти длинные черные волосы, бледное лицо и излишняя худощавость. Сомнений не оставалось, это определенно была Ханна Хирано.
5. Отложенная смерть
Приблизившись ко мне, Ханна быстро протянула конверт. Пусть она и делала это вежливо, пусть и удерживалась обеими руками за протягиваемый предмет, однако ее взгляд все же был довольно строг. Мне даже было сложно понять хотела ли она, чтобы я взял это послание на самом деле.
— Спасибо, — тихо сказал я, все же ухватываясь рукой за конверт.
Сейчас лицо девушки не было опухшим. В последних воспоминаниях о ней из-за моих слов ей прилетело достаточно сильно от собственного отца, но сейчас, в самом начале очередной моей регрессии она все еще была здорова.