Я не понимал какие именно чувства одолевали Шэна больше всего. Страх перед мертвецом? Ужас при виде столь жестокого убийства? Или же осознание того, что его близкий друг все-таки умер?
Ощутив приступ кашля, я перевалился на спину и замер. Перед глазами все расплывалось, чувство боли постепенно угасало. Между тем, я все пытался понять как же до такого дошло. Что пошло не так? Что изменилось в сюжете? В общем ведь, основные события и эпизоды почти не менялись. Единственное, что казалось непредсказуемым, — это поведение персонажей. Все, от момента опоздания Стива в университет и до безумия Ванды, было причиной их собственных решений и поступков.
«Интересно, когда я умру, мир снова перезапустится?»
Постепенно неподалеку от меня стали появляться тени. Я уже плохо мог различать их, но все же догадывался, что окружали меня никто иные, как призраки. Секунду спустя, прозвучали два знакомых детских голоса:
— Обещание сдержал.
— Мы тоже сдержали.
На губах появилась улыбка. Мне было даже как-то обидно от того, что все складывалось именно так.
— Еще не до конца, — шептали губы. — Я сдержу его, когда умру, а вы, когда прекратите уничтожать человечество.
Призраки не отвечали и просто молча продолжали смотреть на меня. Я не знал, кто именно стоял рядом, но уже мог представить ту покойницу с собакой, детей, Сильвиуса и всех остальных, кто когда-либо убивал меня.
Продолжая улыбаться, все более слабым и безжизненным голосом я говорил:
— Не все люди в этом мире плохие. Есть еще что-то в этом месте хорошее. Есть те, кто заботятся о других людях. И те, кто готовы рисковать собой ради других. Не забывайте об этом.
— Детектив… — Прозвучал посторонний голос рядом. Шэн, ползком подобравшись ко мне, попытался приподнять меня, но от слабости и боли в руке так и не смог.
Призраки в этот момент расступились, будто позволяя парню оказаться рядом, и почему-то лишь сейчас я понял, что еще недавно они говорили со мной. Они говорили в мире живых, чего раньше делать не могли. Мое сознание, упорно цеплявшееся за происходящее, подкинуло сразу несколько вариантов ответа на эту странную загадку: либо мы были уже не в мире живых, либо я уже был одной ногой в могиле.
— Не смейте умирать, — Шэн, цепляясь руками за мою одежду, судорожно трес меня. — У вас же где-то рядом машина с аптечкой? Вы всегда были с ней. Где? Я все принесу. Мы обязательно вылечим вас!
Я все улыбался и улыбался. У меня уже не было сил на разговоры, только на молчаливое наблюдение за происходящим. Шэн, так и не дождавшись ответа, снова попытался поднять меня. Он посадил мое измученное тело, облокотил на себя и постепенно начал вставать на ноги.
— Не смейте спать, — не то стонал, не то ревел он, — мы с вами дойдем до больницы. Я понесу вас!
Я ничего не видел. Уже абсолютно ничего. Но слышал всхлипы и тяжкие вздохи.
— Вы же спасли мне жизнь, детектив, — Шэн с надеждой продолжал говорить, со мной, будто бы не позволяя заснуть. — Я не могу оставить вас здесь.
Призраки, стоявшие рядом, не издавали не звука. Я просто знал, что они наблюдали за происходящим, и мне казалось, что даже для них все это казалось печальным. Был ли среди них Стив? Или же, при виде своего друга, он сразу исчез?
— Да, я был груб с вами. Да, подшучивал… — Внезапно Шэн споткнулся. Лицом рухнув на землю, он тяжело застонал, но почти сразу поднялся и потянулся ко мне. Я упал вместе с ним, но боли не почувствовал. Лишь услышал тяжкий стук, а затем ощутил, как чьи-то руки перевернули меня на спину. — Но я больше так не буду… Все будет хорошо, вы поправитесь, и…
Шэн замолчал. Приложив руку к моей груди, он неожиданно замер. Сложно было описать то, как он выглядел в этот момент. Обреченно? Удивленно? Шокировано? Я мог лишь представлять это: в его глазах стояли слезы, губы были приоткрыты, а рука, лежавшая на моей груди, будто отчаянно пыталась ощутить не то пульс, не то дыхание. В этот момент даже он понял, что смерть была неизбежна.
— И что же мне теперь делать?
12. Познавательная жизнь
Яркий свет перед глазами постепенно рассеивался. Вместе с этим ощущения боли, отчаяния и печали тоже сходили на нет. Я открыл глаза тогда, когда окончательно осознал, что именно произошло.
Резко выпрямившись, я сел, оглянулся и замер. Место, в котором я оказался, было окутано мраком. Благодаря еле-еле пробиравшимся по полу лучам, я понял, что рядом не было абсолютно ничего — только пустое пространство.
Проведя взглядом вперед, прямо по направлению лучей, я заметил и источник света, который будто бы скрывался за дверью. Лучи проникали в комнату, в которой я находился, через щели, тем самым обводя саму дверь сияющей рамкой.
Все то, что я видел, никак не вписывалось в уже привычную картину мира. Где спальня? Где фотографии? А где карта на стене?
Плавно поднявшись на ноги, я выпрямился и невольно ощупал себя руками. Это определенно было мое тело. Не Ноберта Гастона и ни кого-либо еще, а мое, Рона Аллена. Ощущая подступавшую к горлу тошноту, я неспеша зашагал вперед, прямо к единственному выходу из этого места. Чем ближе я был, тем быстрее билось мое сердце, и тем больше мыслей было в моей голове.
Схватившись за дверную ручку, без лишних рассуждений я повернул ее и дернул на себя. Из-за двери, открывшийся вовнутрь, мне пришлось сделать шаг в сторону, и в тот же миг, когда яркие лучи ослепили меня, я услышал высокий мурчащий голос:
— Явился все-таки.
Привыкнув к свету, я все же открыл глаза и сделал шаг вперед. Дверь позади меня тихо заскрипела и захлопнулась, и в тот же миг напротив себя я увидел пушистого белого кота. Так называемый кот-наблюдатель сидел в комнате ожидания, на мягком диване. Как и прежде, на его выпеченной груди виднелось крупное число «56». Его длинный пушистый хвост спускался по подушке вниз, свисая к земле.
— Признаюсь честно, — заговорил кот, — номер 8888, ты казался мне самым безнадежным.
Инстинктивно приложив руку к своей шее, я вспомнил, что после смерти это число было выбито на моей шее, словно татуировка. Это напоминание убедило меня в одном: все это не было сном.
Нервно улыбнувшись, я посмотрел на кота и тихо ответил:
— Спасибо за приободряющие слова.
Сердце билось все быстрее. Чем больше я думал о случившемся, тем больше вопросов возникало в моей голове. Сюжет, результат моего вмешательства в него, судьбы героев — все это интересовало, но куда важнее было другое.
— Здесь есть зеркало?
Кот, услышав мой вопрос, задумчиво сощурился. Еще несколько секунд он просто смотрел на меня, а затем, выдохнув, спрыгнул на пол и ответил:
— Под сидушкой дивана.
Удивившись подобному ответу, но все же сразу прошествовав к дивану, я быстро схватился за его сидение и потянул наверх. Покорный механизм плавно приподнялся и открыл мне внутренний отсек, в котором, помимо зеркала, лежало разное барахло в виде резинок, игрушек, писем, карандашей и ручек.
— Вы, — продолжал кот, — авторы, всегда после возвращения смотритесь в зеркало.
Вытащив зеркало, я снова опустил сидение, приподнялся и посмотрел на себя в отражение. Странное ощущение слежки не покидало меня, даже когда я просто держал зеркало рядом. Казалось, что вот-вот из него должно было выпрыгнуть нечто, однако ничего подобного не произошло. Я просто увидел себя, свои растрепанные русые волосы, все то же вытянутое бледное лицо с синяками под глазами и тонкие, отчего-то растянутые в недоверчивой зловещей улыбке губы. Мои глаза, наполненные смесью шока и азарта, были расширены. Вплоть до того момента, пока не посмотрел на себя, я даже сам не понимал, что именно испытывал. Я был счастлив, что выжил? Или напуган тем, что все это не закончилось раз и навсегда?
Вновь вспомнив о словах кота, я опустил зеркало и обернулся к нему.
— Неужели все авторы?