Вид девушки моментально изменился. Из хрупкой и нежной она вдруг стала сосредоточенной и гордой воительницей, всем своим видом олицетворяя настоящую королеву. — Какой же это совет, отец, когда никому из них ты не дал даже высказаться, я уж не говорю о том, чтобы поспорить или предложить что-то иное. Во времена моего деда, я читала, на совете спорили до хрипоты, дрались и даже вызывали друг друга на поединки.
— Поверь, в мои времена это тоже было. И здесь, в этом самом зале, рвали на себе волосы, ломали стулья о стену, и дрались, те самые старцы, которых ты сегодня видела сквозь щёлку из своего потайного укрытия.
— Сегодня не тот момент, отец? — Со вздохом произнесла Мальтида.
— Я знаю дочь моя, как ты относишься к моей идее по поводу твоего мужа, но у государства нет другого выхода, кроме как сочетать тебя браком с молодым командующим. Нам необходим новый король, я чувствую, дочь моя, мне немного осталось.
— Ты сам говорил, что я умна и отважна. Я многому научилась у тебя и многое правильно понимаю. Владею военными науками тактики и стратегии. Почему ты не хочешь, чтобы я правила единовластно?
— А что будет с королевством, когда ты станешь старой и немощной? Кому ты передашь корону перед смертью? Нет, дочь моя, твоё предназначение не вести войны, а родить наследника. — Кровь ударила в голову короля, причиняя ему невыносимую боль, и чтобы дочь не заметила его страданий, он нервно крикнул ей. — Приказы короля касаются всех в этом замке, даже тебя. Я хочу остаться один, ступай, у тебя скоро занятия по дворцовому этикету. — Король бросил гневный взгляд на девушку, так что она даже отпрянула. — И хватит носить мужские камзолы, переоденься в вечернее платье, Мальтида.
— Девушка не заметила гримасу боли и страдания на измученном лице государя. Она сорвалась с места, и резко распахнув дверь, готова была сильно хлопнуть ей с другой стороны, но задержавшись на секунду, твёрдо произнесла. — Называйте меня Гарпия, ваше величество.
Старый король остался один. Он плакал, периодически задерживая дыхание, чтобы обхватить свою больную голову по крепче, словно надеялся, что это поможет, хотя бы на одну минуту.
Он храбрился и внушал себе, что ему надо продержаться ещё хотя бы один год, но проведению не суждено было выполнить надежды старого, больного человека.
Король умер через десять месяцев, а двенадцать мужчин стали хранителями его воли по поводу правообладателя короны. Совет не ведал что принцесса, вернее теперь уже молодая королева, знает о тайне ушедшего короля, но она знала всё.
Глава четвёртая.
Утред
.
Бывший адмирал лежал на деревянной скамье. В узилище это было единственной мебелью, если не считать углубление в северной стене с наклонным желобом, который выходил на волю, прямо в отхожую яму, для нужды. После долгой дороги заключённый не мог прийти в себя целые сутки. Может одноглазый его сильно ударил, а может узник приложился об камень, когда свалился со склона, но глаза он открыл только к полудню следующего дня. Его разбудил звук лопаты, которая с наружи ковыряла каменистую, песчаную землю. Обитатель маленькой тюрьмы не без усилий приподнялся с деревянного настила и, приблизив голову к решётке спросил. — Эй, кто здесь?
Через секунду перед зарешеченным окном появился мальчишка или, скорее, юноша лет шестнадцати. Босой, в рваной рубашке и протёртых на коленях штанах, он вытирал пот со лба и широко улыбался узнику. Для бывшего адмирала этот мальчишка был первым кто за последние дней десять улыбнулся ему по-доброму.
— Привет. — Звонкий, простодушный голос мальчишки сразу поднял измученному узнику, настроение. — Я думал, ты уже совсем не очнёшься. Прихожу второй раз, а ты всё лежишь и лежишь, и не просыпаешься.
— Ты кто такой и чего здесь делаешь? — Спросил бывший адмирал мальчика.
— Ааа, да, прежний обитатель тоже начал с этого. Моё имя Утред, но все зовут меня проныра. Я и остроухий будем тебя обслуживать, пока ты находишься в этом месте.
— Остроухий! Что ещё за остроухий?
Мальчишка вставил два пальца в рот и громко, залихватски свистнул. Из-за угла каменного строения, который было видно через решётку, вышел серый ослик, впряжённый в маленькую тележку, с вёдрами, ящиками и лопатами.
— Это остроухий. — С сарказмом в голосе произнёс проныра. Нам велено кормить тебя, приносить воду, чтобы ты пил и мылся, время от времени, и чистить отхожую яму. Сейчас я как раз её расширял, чтобы выгребать её требовалось не так часто как при прежнем обитателе. При нём приходилось выгребать яму раз в десять дней, теперь я сделаю яму в два раза шире.