- Может, мы уже поедем? – нахмурившись, спросил недовольный Давид Ларинов. Особые знаки внимания его соседки по парте Натальи Листовой к Максиму раздражали его так сильно, что он с трудом сдерживался, чтобы не выйти из себя.
- Ха! Наш хлюпик Давид по мамочке соскучился! – не переставал издеваться над одноклассником Пятерня. – Ладно, поехали уже! А то наш Давидик расплачется!
- Опять ты, Макс, за старое! – рассердилась на него Эмма, не выносившая приступов его заносчивого характера. – Я же тебя предупредила: брата моего не трогать.
- Чего ты, Эмка, горячишься? – как ни в чем не бывало, спокойно спросил её Пятёркин. – У меня к тебе претензий нет!
- Зато у меня к тебе предостаточно! – накричала на него Эмма, возмущаясь наглостью и самоуверенностью одноклассника брата. – Пошли, Давид! Нам не по пути! Сами до дому доберутся, не маленькие уже.
И, еле сдерживая приступ ярости, девочка резко схватила брата за руку и, прибавив скорости, потянула его за собой по набережной в сторону светящегося стеклянного моста на Киевской.
- Эмма, подожди! Не тяни меня так за руку! Мне же больно! – жалостливо скулил Давид, еле поспевая за ней.
Стараясь не отставать от своей волевой старшей сестры, Давид Ларинов с досадой оборачивался назад, чтобы еще раз посмотреть на свою милую одноклассницу Наталью Листову. К сожалению, от его дальнозорких глаз не укрылось то, как девочка относилась к Максиму Пятёркину. И это было явно больше чем простая симпатия к соседу по дому или другу старшего брата. Вне всяких сомнений, она испытывала к нему нечто большее.
- Ну и идите! – рассерженно крикнул им вслед Максим, хотя в душе искренне сожалел о неожиданной ссоре с Эммой, слишком много времени добивался он её расположения. – Не велика потеря!
- И чего ты, Пятерня, хорохоришься? – усмехнулся Кляп, с трудом выносивший общество заносчивой Лариновой и её занудного братца-ботаника. – Хм! А Эмка-то тебя прокатила.
- Ничего не прокатила, - негодовал Пятёркин, вновь бросая сердитый взгляд в сторону удалявшихся Лариновых. – И вообще, она мне уже осточертела. Вечно командует. А еще этот её дурацкий братик! Еще та семейка!
- Да, хватит вам, ребята, языками чесать, - не выдержал и невольно вмешался в разговор Сергей Листов. – Пошли быстрее к мосту! Нам бы до одиннадцати до дому добраться. Завтра утром еще в школу на сбор переться.
- Верно, Лист! Не будем Марью заставлять ждать, - выдохнул Максим, направляясь к входу на стеклянный мост.
- Ну, наконец-то! – буркнул Кляп, следуя за ним.
- Вот и хорошо! – и Сергей, подхватив сестру за руку, поспешил за остальными.
Несколько минут они шли друг за другом молча, словно набрали воды в рот. Оказавшись на мосту, Наталья не выдержала затянувшейся игры в молчанку и шепотом спросила брата:
- И чего это Макс Эмку слушается? Он что на неё …запал?
- Хм! Это ты на него запала. А Пятёркин так, от нечего делать, с Эммой связался, - по-взрослому рассудил Сергей.
В отличие от своего друга он всегда сторонился свой слишком предприимчивой одноклассницы.
- А чего он тогда к Давиду цепляется? Нытиком его называет? - продолжила Наталья.
Несмотря на свое отношение к Максиму, она между тем охотно поощряла влюбленность своего соседа по парте.
- Спроси чего-нибудь попроще? – устало зевнул Сергей, не зная, что ей ответить. – Слава Богу, лето закончилось. И этим дурацким массовкам – конец!
- Ну, ты скажешь тоже! – возмутилась девочка. – А мне лично жаль! Снова в школу… Домашка... По мне, так лучше массовки! Тусуешься, а еще за это деньги платят. Круто!
- Хм! Да это хорошее занятие для лентяев и неудачников.
- Почему это? Тоже работа. А главное – прибыльно!
- Эй, родственнички! О чем шепчетесь? – вдруг окликнул их Глеб Кляпов, собираясь спускаться с моста по лестнице вниз.
- Ты, Кляп, лучше себе под ноги смотри! - съехидничала ему в ответ Наталья.
- Сама смотри! Дура! – и Кляп пригрозил ей кулаком.
- Ты чего, Кляп? Спятил? – накинулся на него Сергей. – Я не посмотрю, что ты с Максимом дружишь.
- Эх, девчонки! – выкрикнул Кляпов и, пробежав мимо Пятёркина, бросился вниз по лестнице.