Друзилла явилась слишком поздно – Белинда уже успела дотронуться до принцессы своей палочкой, и теперь ни одна волшебная сила в мире не могла разрушить возникшей между ними связи. А о том, чтобы дать Белинде напарницу, которая будет сглаживать последствия ее заклинаний, не могло быть и речи. Во-первых, это строго противоречило правилам, которые исполнялись уже две сотни лет, а во-вторых, такой самоубийцы, которая рискнула бы обречь себя почти на двадцать лет жизни бок о бок с неумехой Белиндой, среди фей просто бы не нашлось. Поэтому Лукреция, убедившись в том, что «случилось страшное», малодушно сбежала из спальни принцессы и, получив негодующее послание от королевской четы, написала любезный ответ, в котором не было ни слова правды, кроме того, что Белинда – дочь знаменитой волшебницы Эстель.
Услышав из уст главной феи королевства, что Белинда – дочь самой чародейки Эстель, лучшая из подчиненных Лукреции и невероятно талантливая, опережающая свое время волшебница и что ее странности – отражение уникального дара, перешедшего ей от матери, король и королева смирились с причудами феи. Теперь они с нетерпением ждали дня, когда Изабелле исполнится один месяц, чтобы впервые представить принцессе придворных и удивить гостей талантами ее крестной. Забегая вперед, следует сказать, что надежды Кристиана и Гвендолин оправдались с лихвой, а слух о талантах Белинды прогремел на все королевство…
Глава 3
ЧУДЕСА БЕЗ ТОРМОЗОВ
Заставь Белинду чудо сотворить, она тебе лоб расшибет.
Бал в честь месяца со дня рождения принцессы Изабеллы обещал быть роскошным. Портные и прачки работали днями и ночами, первые шили наряды для богатейших придворных, которые никогда не появлялись на праздничных приемах дважды в одном наряде, вторые – приводили в божеский вид платья менее привередливых персон. Главный повар колдовал над меню, охотники носились по лесам и полям, заготавливая дичь. Во дворце царило радостное возбуждение и предвкушение праздника. И лишь Аннет с ужасом ожидала его наступления, ведь в числе прочих развлечений предполагалось представление публике необыкновенной крестной, по слухам, искусно распространенным королевой, прославившейся своими талантами на всю Эльдорру. Одно было хорошо в этой ситуации: Белинда большую часть времени пропадала за пределами дворца, репетируя волшебные фокусы к балу. По ее собственным словам, она готовила «большой сюрприз для гостей и королевской семьи».
Грациэлла и Фергюс с увлечением делали ставки, устоит ли дворец после подобных фокусов и какой способ изберет непутевая волшебница для демонстрации своих разрушительных талантов – пожар, потоп или землетрясение. Грациэлла, со свойственным ей ангельским добродушием, настаивала на том, что все обойдется незначительным пожаром без особых последствий. А Фергюс, с присущим ему цинизмом, убеждал товарку по несчастью и близкую к обмороку Аннет в том, что фея устроит потоп, а для ликвидации потопа прибегнет к землетрясению, которое, в свою очередь, вызовет ураган и полное обрушение замка. И настоятельно советовал заблаговременно покинуть дворец и подыскать себе уединенное жилище в глухом лесу, где их никогда не найдет расторопная Белинда. Кончались эти шутливые перепалки обычно с появлением самой феи, которая искренне недоумевала, почему так веселятся конь и ангел и отчего так смущается кормилица.
Вот и на этот раз Фергюс с заливистым ржанием улетел под потолок и уселся на люстре, болтая человеческими ножками. Грациэлла, тоненько хихикая, ускакала к камину, а Аннет с преувеличенной заботой склонилась над принцессиной колыбелькой.
– Как хорошо, что вы все здесь! – обрадовалась Белинда, поправляя колпак, в процессе транспортировки съехавший набок. – Послезавтра уже праздник, и я так волнуюсь, так волнуюсь!
Она в возбуждении взмахнула палочкой, и голубая молния, сорвавшись с ее кончика, ударила прямиком в сидящего на люстре Фергюса. Тот с оглушительным ржанием свалился вниз, на мягкий ворсистый ковер, прикрывающий залатанную дыру в полу и, потирая ушибленные бока, проворчал:
– А мы-то как волнуемся!
– Извини, – сконфуженно пролепетала волшебница. – Никак не приручу эту упрямую палочку.
Фергюс многозначительно посмотрел на нее, словно говоря: плохой маг во всем винит подручные средства, и с несвойственной ему деликатностью перевел разговор на другую тему:
– Так о чем ты там, душа моя, переживаешь?
– Как это о чем? – поразилась Белинда. – Смогу ли я удивить всех своими волшебными умениями!
– Уверен, ты удивишь всех без исключения, и все королевство только и будет говорить о твоих… э-э-э… фокусах, – с чувством сказал Фергюс.
– Это точно, – протянула Аннет, не сводя глаз с люстры, на которой распускались белые цветы.
– Что это? – полюбопытствовала Грациэлла, закинув голову и нервно перебирая копытами.
Достигнув расцвета, лепестки белым снегом опали на ковер, а на люстре аппетитно заалели вишни.
– Поздравляю с урожаем, – хохотнул лошадиноголовый, воспаряя к потолку и придирчиво разглядывая ягоды.
– Я сейчас все исправлю! – удрученная Белинда поправила колпак и взмахнула палочкой.
– Нет-нет, – торопливо остановила ее Аннет, – не стоит! Лучше я позову горничных, и они соберут такую прекрасную вишню. Чего добру зря пропадать?
– Правда? – просияла фея и горделиво подбоченилась, бросив торжествующий взгляд на парящего под потолком Фергюса. Мол, видишь, какая от меня польза! Тот пролетел мимо нее и опустился на край колыбельки, у которой стояла Аннет.
– Только скажи им, чтобы сами не ели и скоту не скормили, – тихо посоветовал он ей, широко улыбаясь фее. – А то не хватало нам, чтобы во дворце мор начался или накануне приема служанки обернулись козочками.
– А что, если мне этот фокус и на пиру повторить? – с воодушевлением предложила Белинда, приняв ухмылку коня за искреннее одобрение. – Кстати, я уже наведалась в зал торжеств и насчитала там семь люстр. Я тогда не придумала, как задействовать их в своем представлении, а тут они как раз кстати придутся. Только представьте себе – на одной люстре зреют вишни, на другой – апельсины, на третьей – яблоки, на четвертой – виноград… – разошлась волшебница.
– Виноград – это банально, – преувеличенно равнодушно заявил Фергюс. – Сейчас в моде нурийские бананы и ливенские кивы. То-то диво!
– Вот как? – огорчилась Белинда. – Видно, отстала я от жизни. Не пробовала еще ни бананов, ни кив.
– Лучше расскажи, что у тебя в праздничной программе запланировано, – подала голос Грациэлла.
– Да я вам лучше покажу! – обрадованно откликнулась фея. – Мне же надо провести генеральную репетицию!
– Здесь? – подавленно простонала Аннет.
– Сейчас? – испуганно затряс гривой Фергюс.
– Перед нами? – взволнованно встала на дыбы Грациэлла.
– А вы не хотите? – обиженно спросила Белинда.
– Да что ты! – замахал руками Фергюс. – Мы только об этом и судачим целыми днями, да гадаем, что за сюрпризы ты приготовила гостям.
– Правда? – просияла волшебница. – То-то я думаю, чего вы на меня так странно смотрите, когда я появляюсь.
– Да уж, истомились совсем, – тихонечко фыркнул Фергюс.
– Итак, – взволнованно защебетала Белинда, выкатывая на середину зала низкий столик и убирая с него вазу с фруктами, – поскольку мероприятия у меня заготовлены с размахом, оценить весь их масштаб вы не сможете. Ведь это сюрприз, и я не могу показать его раньше времени всем остальным! Поэтому я покажу вам его миниатюрную версию. – Фея сосредоточенно уставилась на невидимую точку перед собой и взмахнула палочкой, обрисовывая контуры замка. С архитектурой у Белинды дела обстояли так же худо, как с магией, поэтому строение, которое возникло на столике, моделью королевского дворца можно было назвать с большой натяжкой, изрядно покривив душой. – Дворец! – с гордостью провозгласила фея, дорисовав палочкой последнюю покосившуюся башенку, и, придирчиво обозрев творение рук своих, добавила последний штрих – бело-голубые флажки на верхушках.