Таня вздохнула.
Говорить о его недостатках она никогда не смела. Куда ей, уже два года не стоявшей на пуантах? Неопытной, с незаконченным средним хореографическим образованием. Куда раздавать советы?
Она уткнулась в книгу.
– Таня, я же говорю с тобой. Что за игнор? – приняв исходное положение, Алексей потянулся назад, закидывая голову, чтобы увидеть лицо. Молчаливое.
Она отложила книгу, прокручивая колёса своего кресла то вперёд, то назад. Как будто намеревалась задавить парня. За ошибки.
– Устаю дома.
Никогда не охота говорить о себе, о своей жизни. Не говорила и о нём. Танцующий парень из Большого театра. Он заслужил своей преданностью балету огромную порцию внимания. К технике ассамбле. К кривой линии рук. Неправильно поставленным стопам. Она обязана остановить и сделать замечание, чтобы завтра перед коллегами и хореографом танцор не опозорился. Но не говорила. Молчи, за умную сойдёшь.
Лёша вальяжно подошёл к станку у стены.
– Да, Алексей, Вы совершенно не бережёте себя и свой товарный вид, – похлопав себя по щекам, парень передразнил манеру своего хореографа и тут же мигом выпрямился, поставив руки и ноги в первой позиции. Спина прямая, попа в гармонии с плечами, руки расслаблены и улыбка шире, чем полушпагат на паркете. Он поправил причёску и подмигнул своему отражению, – ну вот, совсем другое дело. Вы умница, Алексей!
Таня закатила глаза. Вечер подошёл к концу. Конечно, они ещё будут говорить, устроившись по разные концы стола на кухне. Но всё это сухое: глобальные вопросы о планах Татьяны на завтра и короткое "ну всё как всегда" от танцора, его просьба приготовить что-то диетическое на завтра и ответно улыбчивое "конечно" от девушки с книгой.
"Спасибо" не входит в рацион этого питания.
В таком каждодневном перекидывании репликами их возраст терялся. Тане девятнадцать, Лёше три месяца назад исполнилось двадцать. Юные, счастливые ровнялось усталые, друг другу не особо интересные. Психологически старше самих себя лет на семь. За ужином они обменяются мнениями об одиночных пикетах у здания администрации Москвы. Две минуты разговора. Спорить не станут. Лёша не терпит, когда с ним не соглашаются. Таню же не пленит желание быть лишний раз неугодной в своих ответах.
Тот странный парень на площади был прекрасной темой для долгого разговора про сумасшедших людей. Задумчиво девушка собрала посуду в раковине.
– Он странный. Не встречала давно таких. Думаешь он, правда, сумасшедший?
Танцор лишь допьёт сок и всё. Не ответит ничего. Один: Один. Мол – "да, я тебя выслушал, неплохая история для твоих прогулок".
Таня застыла рукой на ручке умывальника. Конечно, её скучная жизнь не может быть хоть на грамм интересной. Должно быть, обычно неумолкающий Алексей весь день ждал как бы рассказать все сплетни, обмыть кости всем неугодным коллегам и тем, кого недавно взяли в основной состав. В конце концов, итоги смотра, как же?
Парень пожал плечами.
– Ничего нового. Отменили смотр.
Остальное… Таня не поймёт. Парень не расскажет заманчивые истории балетной жизни. Ей попросту нечего будет ответить на них. Любимая не оценит. Ведь она-то уже давно вышла из этой красочной танцевальной жизни.
– Отдыхай, – Таня вздохнула и, похлопав своего парня по плечу, уехала в комнату.
Тусклый свет включился в просторной спальной со второго щелчка. Здесь ещё царила та атмосфера, когда двое влюблённых до одури, юных танцоров обустраивали для себя комфорт. Четыре года назад. Сумасшедшее решение жить вместе. Ей пятнадцать, ему только исполнилось шестнадцать. Переводом из лучшей балетной академии в хореографическое училище, с чемоданами из Питера в Москву, Таня оказалась здесь. В квартирке на Грохольском переулке, в пяти минутах от лечебницы имени Склифосовского.
Она проехала до кровати, обведя весь периметр комнаты глазами. Ещё одна картонная коробка. Пусто. Небольшой шкаф в стене, комод, кровать и всё. Всё преимущественно забито вещами Лёши. Ему родители подарили эту квартиру в четырнадцать лет, чтобы мальчик учился суровой жизни танцора в своём собственном жилье. Колёса бесшумно проехали вдоль кровати. Поближе к окну. Широкий подоконник заставлен многочисленными фотографиями в одинаково серых рамках. На них пара. Рядом с любительским дурачеством из совместных селфи красуются профессиональные кадры. Таня и Лёша в белых костюмах на фоне бирюзовой стены делают поддержку. Таня и Лёша в костюмах Руслана и Людмилы. Таня и Лёша в бальных нарядах делают па из балета "Евгений Онегин". И портрет, некогда украшавший стены хореографического училища: юная Татьяна-Мари и гордый принц Алексей-Щелкунчик. Ещё одна большая картина стояла недалеко от кровати: Таня сидела покорной балериной в шпагате и тянула руки к нему, тому, кто в бейсболке и толстовке оверсайз повторял позу классической постановки.