Ага, Даня и кома.
Ведь услышать сейчас в её голосе презрение будет для меня приговором. Всё так же помнит. Не простила. Не желает видеть.
– Размер депозита и предоплаты? – уточняет Стася тем временем.
А я борюсь с собой. Пыхчу, мычу и рыкаю.
Слышь, Дань, ты – мужик или тряпка? Вроде, тряпкой уже был, ни покоя, ни счастья не обрёл, чего по новой прёшь без яиц на те же ворота? Или мало ты бился? Нужно ещё раз перерезаться, чтобы догнать мысль, что живёт в тебе с того мига, как ты потерял эту девчонку?
Тогда ведь струсил.
Струсил!
Сам отпустил!
Сам посчитал себя недостойным!
Сам наказал и себя, и её, и всех вокруг!
Кипел злостью, аккумулировал её внутри, чтобы было, чем стрелять во влюбленных дур, которым ты пришелся по душе, только твоя душа не приняла их. Занято место было.
И до сих пор занято.
Ты либо люби себя уже повсеместно, либо отпусти до смерти. Перестань попусту тратить драгоценное дыхание.
А может, проще в третий раз решиться на обесточивание вен, чем отпустить вину и хотя бы поползти в сторону счастья.
Тогда я тоже двигался к счастью, и разрушил его, пытаясь спасти.
Спасатель из меня…
Да чтоб тебя, Дань!..
– Месячная аренда и только, – произношу я, когда мне, наконец, удается хоть немного угомонить подрывную деятельность то ли совести, то ли голоса разума, то ли отчаянных криков души. Знать бы, за кого играют эти личности, было бы проще принимать решения. – Коммунальные – согласно счётчикам. Это твой телефон?
– Да. Так что по сегодняшней встрече?
Я отвлекаюсь на суету людей вокруг, звук закрывающихся дверей и объявление следующей остановки – "Преображенская площадь".
Звучит здорово. На ней я и сойду.
Как по мне, это прекрасное место, чтобы перестать топить себя в вине, стыде, горевании и начать, наконец, выбираться из того болота, куда я себя загнал.
– Сегодня ты и посмотришь квартиру, и заедешь, – отбиваю девочке-ежевике, мысленно добавляя окончание "ко мне".
– Супер! Спасибо! Тогда до встречи!
Стася говорит быстро, скомкано, будто продукты швыряет в шуршащий пакет на кассе супермаркета. Ясно, что её внимание уже не со мной. И я даже не успеваю попрощаться, как девчонка сворачивает звонок.
А мне остаётся лишь пялиться на цветной экран телефона.
"Happy Valentine's Day!" – алым сердцем мониторит мне календарь.
Да ну на!..
Вот тебе и тот самый день!..
День всех влюбленных… Жилось бы им долго и счастливо.
"Жилось бы НАМ долго и счастливо," – поправляю сам себя и улыбаюсь широко и довольно.
На то, чтобы услышать свою первую любовь вновь, мне понадобилось двенадцать лет и тридцать девять дней.
Четыре тысячи четыреста двадцать два дня.
Конечно, не Столетняя война между Англией и Францией и не Пунические войны с их несдвигаемым "Карфаген должен быть разрушен", но и у меня жизнь длиннее не становилась.
Двенадцать лет – это двенадцать лет, когда мой мир был сожжён до тла.
Мир – да, а вот любовь – нет.
Она оказалась основательнее всего.
– Извините, Вы выходите? – спрашивает женский голос у меня из-за спины.
– Теперь выхожу, – отвечаю я и двигаюсь в сторону Преображенской площади.