— Нет! — вскрикнул я. — Только не это! Оставьте его в покое. Вы и так уже сбили его с толку!
— Ах, ну до чего же вы все-таки противный старый ворчун!
Агрегат вкрадчиво и соблазнительно загудел. Затем раздался звук, слабое покашливание.
— Агрегат, — спросила Флоранс, — как ты себя чувствуешь?
Он ответил: «Ах, я люблю вас, понимаете, люблю! Я так хочу тебя, так страстно жажду».
— Ох, — выдохнула Флоранс, — Что за наглость!
— В прежние времена именно так и было, — сказал я. — Мужчины первыми объяснялись женщинам в любви, и, клянусь, им нужно было для этого немалое мужество, моя маленькая Флоранс…
— Флоранс, — задумчиво сказал агрегат. — Вас зовут Флоранс?
— Но это же не цитата из Жеральди! — возмущенно воскликнула Флоранс.
— Вы слушали мои объяснения, — заметил я, уже немного успокоившись. — Я ведь сконструировал не просто аппарат звуковоспроизведения. Я же вам говорил, что в него встроено множество эффекторов и сложное фонетическое устройство, которое позволяет механизму высказывать то, что имеется в его памяти и при этом еще формулировать нужные ответы на вопросы… Трудность заключается только в том, чтобы удержать его в равновесии, но вы полностью нарушили это равновесие, скормив ему эти страсти. Это все равно, что двухлетнему ребенку дать съесть огромный бифштекс с кровью. Этот аппарат — еще ребенок… а вы накормили его медвежатиной.
— Я уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о Флоранс, — сухо заметил агрегат.
— Но он же меня слышит! — сказала Флоранс.
— Ну да, он вас слышит!
— Я и ходить умею, — сказал агрегат. — А как насчет поцелуя? Хотя я теперь знаю, что это такое, но я не знаю, кому я должен его подарить, — задумчиво продолжил он.
— Ты никому ничего не должен, — сказал я. — Сейчас я выключу тебя, а утром снова очищу твою память, сменив для этого все блоки.
— Ну ты, старая борода, — ответил агрегат, — ты меня вообще не интересуешь. И, пожалуйста, лучше оставь меня в покое.
— У него очень красивая борода, — вступилась за меня Флоранс. — У вас нет никакого вкуса.
— Может быть, — сказал агрегат и при этом усмехнулся так злобно, что волосы у меня на голове встали дыбом. — Но что касается любви, то тут я в курсе дела… Моя Флоранс! Подойди ко мне…
— Попытайся хоть раз улыбнуться, — насмешливо сказал я.
— Я могу улыбаться, — ответил агрегат. Затем он издал непристойный смешок. — Во всяком случае, ты можешь перестать, как попугай, талдычить этого Жеральди? — рявкнул я.
— Я ничего не талдычу, как попугай, — возразил агрегат. — И в доказательство могу назвать тебя в ответ идиотом, соней, простофилей, тупицей, брюзгой, пустобрехом, дерьмом вонючим, неудачником, болваном, ослом…
— Ну, хватит! — сказал я.
— И если я цитирую Жеральди, — продолжил агрегат, — то исключительно потому, что никто лучше него не говорил о любви и, кроме того, он мне нравится. Если ты можешь сказать женщинам такие же вещи, как этот парень, сообщи мне об этом. А теперь отвали. Я хочу иметь дело с Флоранс.
— Будь любезен, прекрати, — сказала Флоранс механизму. — Я хочу любить мужчину.
— Ты обратилась ко мне «будь любезен», — сказал агрегат. Теперь я чувствую себя мужчиной. Пожалуйста, помолчи и послушай:
— Ты замолчишь, наконец? — запротестовал я, красный, как рак.
— Боб! — воскликнула Флоранс. — Это он прочитал? О…
— Я сейчас его вырублю, — сказал я. — Я больше не потерплю, чтобы он при нас произносил подобное. Есть вещи, о которых читают, но о которых не говорят.
Агрегат замолк. Потом взревел:
— Не трогай мой выключатель!
Я решительно приблизился к нему. Агрегат без всякого предупреждения рванулся на меня. В последнее-мгновение я отскочил в сторону, но металлическая рука больно ударила меня по плечу. Металлический голос прозвучал у меня в ушах:
— Итак, ты влюблен в Флоранс, да?
Я укрылся за металлическим письменным столом и потер плечо.
— Бегите, Флоранс! — крикнул я. — Бегите, не задерживайтесь!
— Боб! Я не оставлю тебя… Он… он… он ранил тебя!