Аркадий (удивленно). Зачем?
Шубин. Ну... у вас бывали увлечения?
Аркадий. Когда?
Шубин. Когда вы уже были женаты!
Аркадий. Увлечения?
Шубин. Да. Вам нравились другие женщины помимо вашей жены?
Аркадий. Нравились. Да... Но я любил свою жену и был верен ей.
Шубин. Верны?
Аркадий. Да. Представьте себе.
Шубин (приподнимаясь на локте и глядя на собеседника). Ну а если бы вы встретили такую женщину, которая...
Аркадий (прерывает Шубина). Я встретил такую женщину.
Шубин. Ну?
Аркадий. Это была моя жена...
Шубин. У вас не было детей?
Аркадий (тихо). Мы ждали ребенка...
Пауза.
Шубин. Хорошо, что вы такой цельный человек, однолюб... Но есть ведь люди и иного склада, и тоже честные, порядочные, как у нас принято говорить. А их осуждают за то, что...
Аркадий. За что же их осуждают?
Шубин. За аморальное поведение в быту. А весь поступок иного такого человека заключается только в том, что он разлюбил мать своих детей и полюбил другую женщину.
Аркадий. Вы говорите: "разлюбил". А может быть, он ее никогда и не любил?
Шубин (задумавшись). Может быть. И вот встретил другую, полюбил ее, не может без нее жить, работать. Она ему нужна как воздух, и он ушел к ней, ушел от той, с детьми. А люди предполагают уже, что, раз он ушел от одной, он может уйти и от этой, второй, а там и от третьей! Справедливо ли это? Разве человек не имеет права на любовь?
Аркадий. Человек имеет право на все, кроме подлости!
Шубин. Какая же это подлость, черт возьми?
Аркадий. Я имею в виду не ваш случай.
Шубин. Столько развелось ханжей, нравоучителей...
Аркадий. Хватает.
Шубин. Один - семьи не разрушает, а знай блудит направо и налево, и ничего - общественность спокойна... А другой - честно, по велению души и сердца перестроит заново свою жизнь, и в него уже тычут пальцем: "Ай как нехорошо!", "Ай как аморально!"
Шубин замолкает. В комнату шумно входят раскрасневшиеся
от мороза Марина и Тамара.
Тамара (трет уши). Ай какой знатный морозец! В следующее воскресенье опять сюда приедем!
Марина. Если только Таисия Павловна нам вторично доверит ключ от своей дачи!
Тамара. А мы и ее вытащим, ей надо похудеть. Что-то у меня случилось с правым креплением. Это я ведь из-за него так часто падала... Аркаша! Ну как вы тут без нас? Сергей Евгеньевич! Почему вы нас бросили?
Аркадий. Хоть бы кто-нибудь обратил внимание!
Марина. На что?
Аркадий. На то, что в комнате тепло благодаря моим усилиям. (Показывает на печь.) Хотя бы кто-нибудь произнес: "Спасибо, Аркаша! Пока мы прохлаждались в свое удовольствие, ты не сидел сложа руки, ты занимался делом на благо общества!" Нет, вошли, разделись, согрелись и промолчали! Черствая неблагодарность!
Тамара. Действительно! Как же это мы? А? (Шутливо.) "Спасибо, Аркаша! Спасибо, родненький! Пока мы прохлаждались в свое удовольствие, ты не сидел сложа руки, ты занимался делом на благо общества!"
Аркадий. Профессиональная память! А не пора ли сесть к столу?
Марина. Масса продуктов! Как это мы все осилим? Друзья! Можно садиться! (Вспомнив.) А где же остальные?
Тамара. Они оторвались и пошли по своему маршруту. Будем ждать?
Марина. Совершенно не обязательно. Я вообще не знаю, зачем они к нам привязались. Надо же было нам их встретить! Ох!
Аркадий. Их продукты я не распаковывал.
Марина. Тем лучше! Аркадий! Подайте мне, пожалуйста, термос. Что в нем? Какао? Кофе? Или что-нибудь на "ш"? Шпирт?
Аркадий. У хорошего администратора найдется и то, и другое, и третье!
Все садятся к столу, пододвинув его к тахте, на которой
остается сидеть Шубин.
Марина. Чудесный день сегодня! А какой лес! Аркадий! Если бы вы с нами пошли, вы бы испытали огромное наслаждение!
Аркадий. Товарищи!.. У меня же не было лыж!
Пауза. Все едят и пьют.
Тамара (смеется). Ох эти колхозные ребятишки! Чего они там не выделывают, на той горе! Сергей Евгеньевич! Вы обратили внимание на паренька в красной фуфайке? Смотришь на него - и самой становится весело! Я его спрашиваю...
В комнату врывается Макс.
Макс. Товарищи! Помогите! Буба, кажется, сломала себе ногу!
Аркадий (спокойно). "Кажется" или сломала?
Макс. Не знаю. Мы решили скатиться с горы. Она поехала первая, а я остался наверху. Потом я увидел, как она упала и перевернулась через голову раз и еще раз - и лежит! Я подбежал к ней, а она держится за ногу. И не может шевельнуться!
Марина (поднимается). Где она сейчас?
Макс (неопределенным жестом показывает направление). Там, в лесу! Плачет и стонет.
Аркадий (выходит из-за стола). Что же, вы не могли ее на руках из лесу вынести?
Макс (оправдываясь). Она тяжелая. И потом столько снегу...
Марина (решительно). Пойдемте, товарищи! Поможем!
Аркадий. Нет, вы оставайтесь! Не обязательно всем идти!
Макс (подходит к столу и берет большой бутерброд с колбасой). Как волк проголодался. (Откусывает бутерброд.) Товарищи! Скорей! (Ест.)
Аркадий и Тамара быстро выходят.
Марина (Максу). Сотрите с лица помаду!
Макс. Где?
Марина. На правой щеке.
Макс трет щеку, на ходу жуя, выходит из комнаты Марина и
Шубин одни.
(Тихо спрашивает.) Сережа! Как ты себя чувствуешь?
Шубин. Спасибо, хорошо.
Марина. Когда ты свернул на эту лыжню, я поняла, что тебе захотелось побыть одному. Я угадала?
Шубин (с тревогой). Ты сердишься?
Марина (ласково). Что ты... Я же все понимаю... Я так благодарна тебе, что ты поехал с нами... Это очень важно для меня. Понимаешь?
Шубин. Понимаю.
Марина. Я очень люблю тебя, Сережа. (Прижимается к мужу.)
Шубин (обняв жену одной рукой). И я...
Марина. Как тебе помочь? Как? Чем? Я бы так хотела тебе помочь!
Шубин. Милая моя... Я это знаю.
Марина. Ты попробуй, постарайся представить себе все в другом свете! В самом деле! Все самое плохое - позади. Твой сын хорошо учится. Света жива-здорова... Вы помирились. Мы любим друг друга... Все хорошо!
Шубин. Ты права. Все не так плохо, как кажется, но дело в том, что и не так хорошо, как бы хотелось. Разве я не вижу, разве я не понимаю, что мои мысли, мои думы, которые должны касаться одного меня, - и тебе не дают покоя?
Марина. Не продолжай!
Шубин. Тебе со мной трудно. Я никогда не придавал значения разнице лет между нами... Собственно говоря, она и невелика. Она неощутима. Вернее, была неощутима до того самого дня, когда я вдруг понял, что старше тебя еще на две жизни...
Марина (тихо). Жизни твоих детей.
Шубин. Представь себе.
Марина (после большой паузы). Ну а что же дальше?.. Почему ты молчишь?
Шубин в раздумье машинально трогает струны гитары,
лежащей на тахте.
Занавес
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Номер в одной из московских гостиниц. Шубин в плаще, со
шляпой на коленях, сидит в кресле. Сомов стоит возле
стола.
Сомов. Я звонил тебе несколько раз, но все не заставал дома. Ты мне очень нужен.
Шубин. Я тебя тоже очень хотел видеть! По служебным делам в Москву или опять по литературным? Читал я твою книгу. Хорошая вещь. И легко читается.
Сомов. На этот раз я здесь в связи с другими делами.
Шубин. Не секрет?
Сомов. Я именно хочу, чтобы тут не было никакого секрета, тем более от тебя...
Стук в дверь. Входит официант. В руках у него поднос с
бутылкой коньяка и две рюмки. На блюдце лимон.
Официант (ставит поднос на стол. Сомову). Дагестанский, "Три звездочки", как просили. Можно открыть?
Сомов кивает головой. Официант открывает бутылку. Хочет
разлить коньяк по рюмкам.
Сомов. Спасибо. Мы сами. Счет - потом. После, пожалуйста.
Официант деликатно ставит бутылку на стол и направляется
к двери. Что-то вспомнив, останавливается. Подходит к
Сомову.
Официант (улыбаясь). Прошу прощения! Я насчет книжечки... Не забыли?
Сомов. Да, да! Я вам надписал. (Берет со стола книгу, протягивает ее официанту.) Вот. (Читает надпись на титульном листе.) "Силантию Никифоровичу Каштанову. На добрую память". (Протягивает книгу.) "От автора".