Что скажет Гриффин, когда чопорная городская библиотекарша появится на пороге его дома в два часа ночи и потребует заняться с ней сексом?
Надеюсь, он скажет «конечно, мэм».
Я выхожу из машины, снимаю толстовку и оставляю сумочку под половицей пассажирского сиденья. Теперь у меня только ключи. Ни телефона, ни кошелька, ни макияжа. Просто я, такая, какая я есть. Такое чувство, будто прогулка пешком до его входной двери занимает миллион лет, и на какое-то короткое мгновенье я испытываю соблазн развернуться, забраться обратно в машину, уехать домой и назвать все это ошибкой. Но затем ветер усиливается, и мои соски сквозь тонкую ночную рубашку затвердевают, и это напоминает мне о том, чего я так сильно хочу.
У меня все ноет. А Гриффин может мне с этим помочь. Он может дать мне то, чего я так жажду, и если я останусь, это не то же самое, что быть использованной. Я буду та, кто будет использовать.
«Я буду та, кто будет использовать».
Я повторяю это про себя как заклинание, когда поднимаюсь на его крыльцо и стучу в дверь. Внутри начинает лаять собака, и я замираю, тело переходит в режим повышенной тревоги. Прежде чем я успеваю запаниковать, низкий голос что-то бормочет, и я слышу шаги, приближающиеся к двери.
Мгновение спустя дверь приоткрывается. Это Гриффин, и у его самодовольного, смазливого лица совсем заспанный вид. Волосы у него торчат дыбом, и он проводит сквозь них пальцами, от чего они запутываются еще больше. Его грудь обнажена, и на нем пижамные штаны, больше ничего. И выглядит он растерянным. Еще и не до конца проснувшимся.
— Алекс? Что случил…
Я протискиваюсь внутрь и прижимаю палец к его губам, вынудив его замолчать до того, как он успеет излить на меня еще больше лжи.
— Будет лучше, если помолчишь.
Его брови поднимаются. Он начинает говорить, и я прижимаю палец к его губам еще сильнее.
— Я серьезно. Не надо все портить.
И я протягиваю руку и хватаю его за хозяйство.
Я не девственница. Я уже раньше хватала за хозяйство. Но… это не просто хозяйство. Это, типа, хозяйство с заглавной буквой «Х». Этот парень оснащен чрезвычайно гигантским членом, а под ним парой нереального размера яиц.
От моей хватки он прищуривает глаза, и вдруг он хватает меня и прижимает к себе.
— Я знал, что ты посмотришь на это моими глазами…
— Шшш, — перебиваю я, прежде чем он успевает все погубить. — Тут все контролирую я и только я.
Его губы растягиваются в легкую улыбку, он втягивает меня в дом и закрывает за мной дверь.
— Скажи, что тебе нужно.
«О, Боже, что мне нужно». Я провожу рукой по его обнаженной груди.
— Мне нужно, чтобы ты закончил то, что начал на стоянке.
Я чувствую, как он под моей ладонью напрягается. Он хватает меня за задницу и грубо обхватив ее ладонями, вынуждает меня немного раздвинуть ноги, чтобы удержаться на ногах.
— Хочешь, чтобы я встал на колени и лизал твою сладенькую киску до тех пор, пока ты не изольешься для меня сливками?
Когда он преподносит все именно так? Да, да, хочу!
Но сначала я заставляю себя установить несколько основных правил. Он должен знать, что даже если он станет доминировать надо мной, я все равно остаюсь за главную.
— Прежде чем мы продолжим, я должна кое-что прояснить.
Я поглаживаю пальцами по его твердокаменной грудной мышце, и честное слово, я промокаю, кончиками пальцев лишь касаясь этой конкретной мышцы.
— Говори.
— Мое безопасное слово — «йогурт».
Он вскидывает брови.
— Алекс, тебе что, нравится развратное дерьмо?
Мне? Я замираю, но тогда задумываюсь над этим.
— Я готова пойти на это, покуда то, чем мы занимаемся, для меня, а не для тебя.
Если он считает, что это заявление странное, то его это не волнует. Его рука на моей заднице сгибается, напомнив мне, что мы тянем время.
— Что-нибудь еще?
— Предохранение. Нам не помешает. Я не на таблетках.
— У меня есть презервативы.
— И я контролирую все, что происходит, — заявляю я ему. — Это означает, что если я решу, что мне нужно встать и уйти, а ты еще не закончил, что ж, очень жаль.
Он приподнимает бровь. Только одну. Как раз достаточно, чтобы разозлить меня.
— Все должно быть именно так. — Я легонько толкаю его в грудь. — Если тебе не нравится, можешь меня отпустить.
— Просто любопытно, с чего ты решила, будто тебе захочется встать, прежде чем я закончу.
Для оправдания себя я могу придумать целую кучу причин.
— На случай, если все совсем плохо?