Из губы снова шла кровь.
Я положила Тэхёна на покрывало, которое нашла, пока ждала его. Он был истощен и слаб, как и я. Мы оба устали. Жажда и голод буквально обглодали нас.
Сколько мы тут уже? Два дня? Три? А может пять? Я потеряла счет, а вместе с ним и надежду на спасение.
Ни выкупа, ни звонков родителям, ничего. Лишь каждодневные порции воды с хлебом.
А может, это диета такая?
Я, кажется, начинала сходить с ума. Медленно, с каждой минутой мне становилось всё хуже. Паника. Страх. Мы здесь сгнием. Я здесь умру.
Мысль о предсмертном разговоре с Тэхёном не покидала меня. Я умру, так и не признавшись ему. Он так и не узнает, что я люблю его, дурака, и любила всё это время. Как же поздно я это поняла.
Тэхён вдруг закряхтел и сморщился от боли, схватившись за живот.
— Тэ! — я села рядом с ним, положив его голову к себе на колени. Намочив теперь уже серую футболку водой, вытерла кровь с лица.
— Тэхён, как ты? Сильно досталось? Что им нужно?
— Я ничего не понял. Он всё твердил, что виноваты мои родители, — откашливаясь, проговорил он. Он тут же свернулся в клубок, поджав коленки к груди. Боль от увиденного прожигала всё тело. Мне стало страшно.
— Тэхён, — на моих глазах наворачивались слезы, последние, что я успела накопить за прошедший час, — мне так страшно за тебя… держись, нас спасут, обязательно. Я люблю тебя.
Я даже не заметила, как из моих уст вырвались эти слова.
— Да, нас спасут. Что? — Тэхён открыл глаза. Моя слеза капнула вниз и упала ему на лицо. — Что ты сказала?
Эти слова запустили мгновенный процесс излечения. Забыв обо всем и о своей боли, он приподнялся и сел напротив меня.
— Я люблю тебя… — тихо повторила я сквозь всхлипывания.
— Ты моя дурашка, — он притянул меня к себе за голову, прижав к груди. Мои слезы вырвались наружу. Теперь мне стало еще страшней.
— Я тебя тоже очень сильно люблю.
Мне стало страшно от того, что мы потеряем друг друга.
После того, как мне вернули Тэхёна, кто-то сверху забегал. Он метался из комнаты в комнату, что-то собирая, что даже вещи падали на пол.
Тишина. Он ушел. Мы опять остались одни. Что-то явно пошло не так. Нам оставалось лишь ждать.
Мы снова попытались открыть дверь, но нам опять не удалось. Нужно искать путь из этого подвала. Вторая дверь была под замком.
Через десять минут мы услышали машины. Сколько их там было? Две? Пять?
Это полиция! Нас нашли! Неужели моя фотография?!
Я встала на ноги в ожидании чуда. Чуда, в которое я так верила по началу. Всего лишь на мгновение у меня опускались руки, но верить я не переставала.
По дому затопали. Около 10 полицейских зашли внутрь. Кто-то пробежал рядом со второй дверью. Я закричала.
И вот они уже выломали дверь. Свет фонариков. Гул.
— Они здесь. Двое.
И вот, спустя три дня мы вышли на свет. От ярких лучей солнца защипало в глазах. Так было тепло на улице. Я даже и забыла, что на улице лето. Куча полицейских оцепила дом. Вспышки от фотокамер. Нас посадили в машину и отвезли в больницу.
Это был страшный сон. Мы спасены. Я не верю в это до сих пор.
Уже очнувшись в больнице, я увидела маму с папой. Запах больничной палаты защипал нос. Впервые я почувствовала что-то другое, кроме этой ужасной вони.
Через пять минут ко мне подошел следователь, и мне пришлось рассказать, как всё было. Мне пришлось признаться.
— Он сказал, что пострадают наши родители. Чонгук! — вдруг вскрикнула я, что привстала с кровати, — вы нашли его?!
— Нет. Позади дома был сарай, возможно, там кого-то держали, потому что остались следы.
Мне стало дурно. О чем говорил тот человек. Что имел в виду под фразой «он нашел новых друзей»?
Значит, еще ничего не закончено. И мы всё еще в опасности.
Я дошла до соседней платы, где лежал Тэхён. Ему досталось больше, чем мне. Он неподвижно лежал с повязкой на голове.
Мы пробыли там около пяти дней. Еще пару раз к нам заходил следователь, а возле палат дежурил полицейский. Они, конечно, понимали, что он сюда не сунется, но все же поставили дежурных.
Возле дома стояла патрульная машина. Я вошла в свою комнату. Это окно. От одного вида на дом Тэхёна меня передергивало.
Я швырнула в стол бинокль и упала на кровать, раскинув руки и закрыв глаза. Воздух такой свежий. От белья пахнет кондиционером, который мама всегда добавляет при стирке. Да, вот оно чувство свободы. Когда ты дома, под защитой.
Вот, что чувствуют жертвы. Теперь я поняла. Буду ли я смотреть детективы? Вряд ли. Пора переходить на сопливые мелодрамы.
Полиция искала Чонгука и похитителей. А мы с Тэхёном восстанавливали свою психику. Я три дня просидела дома. Пару раз спускалась на кухню, чтобы нормально поесть за столом. Я закрыла окно и попросила поставить ставни, чтобы в полном спокойствии находиться в абсолютной темноте и одиночестве. На меня нашла депрессия. Я не успокоюсь, пока всё не уляжется на свои места.
Лишь одни мысли о том, что мы спасены, а Чонгук всё еще страдает. Этот маньяк всё еще на свободе. 24/7 все мысли только о нём.
***
Прошло еще пять дней. Родителей Тэхёна затаскали в полицейский участок. Ведь, как никак, они причастны к этому. К сожалению, они не понимали, при чем тут они. Мы тоже устали давать показания.
Вскоре нам сообщили, что задержаны подозреваемые. Внутри всё рухнуло. Только толку было ноль. Всё, что я помнила это зверские, почти черные глаза и голос. Мы слышали его буквально два раза, вряд ли мы опознаем их.
Меня завели в комнату с окном. По ту сторону стояли три человека с номерками. Всё как в детективах. На них были маски, кепки, черные толстовки. По росту они все были одинаковы, кто-то чуть ниже, кто-то чуть выше. Их попросили сказать фразу: «Заткнись иначе, останешься одна с крысами на пару!»
— Нет. Это не они. — сказала я, опустив глаза в пол.
Это были не они. Ни один не похож на того ублюдка.
— Вы уверены? — следователь стоял рядом со столом перед окном, упершись руками о край. — Послушайте еще раз.
Он обратился к сидящему помощнику и попросил, чтобы они сказали жестче.
— Я не знаю. Я не понимаю. Тогда был совсем другой момент. Мне было страшно. Я не знаю.
Я вдруг вся сжалась и еще больше замкнулась в себе.
— Хорошо. Тогда, как появятся какие новости, мы вас оповестим.
Я сидела в коридоре в ожидании Тэхёна. Мимо меня проходили сотрудники. Полицейский вел пьяницу, которого подобрал где-нибудь на улице. В диспетчерскую поступали звонки. Мне так захотелось уйти от туда.
Из открытой двери вышел Тэхён. Поникший, уставший от этих допросов. На голове все так же красовался шрам, заклеенный пластырем.
Он сел рядом со мной.
— Узнал?
— Я не понял. Вроде бы похожи, а вроде бы и нет, — тихий спокойный голос выражал всё безразличие в мире.
— Их же поймают? — я окинула его взглядом и уставилась на руки, на которых уже исчезли синяки.
— Обязательно, — он сжал руку в кулак и встал. — Поехали домой.
Дома на меня давили стены. Я предложила Тэхёну прогуляться. Впервые за это время я вышла на улицу, не куда-то доехать, до какого-нибудь участка, а просто пройтись по улице. С любимым человеком.
Мы пришли к нему домой. Родители всё еще были на работе. Патрульные обошли дом и вернулись в машину. Тэхён спустился на кухню, чтобы принести еды для вечернего сеанса, пока я выбирала фильм.
Внизу что-то упало. Я вздрогнула от неожиданности.
— Тэхён?! Нужна помощь? — прокричала я, почти не отвлекаясь от сайта.