Комар тем временем со всей силы отправил мяч в ворота и стал приближаться на добивание. Сашка же, как парализованный, не мог двинуться с места. С большим трудом он перевёл взгляд на мяч. Тот летел прямо на него. «Вот мне и конец», — со странным спокойствием подумал он и зажмурился.
Мяч, ударившись о левую штангу, с силой отлетел назад и угодил точно в голову центрального форварда. Борька зашатался, взмахнул руками и вдруг свалился прямо перед воротами. Засвистел свисток. Сашка открыл глаза и увидел лежащего без сознания Комарова. Игра остановилась. Борьку уносили с поля. «Может, ещё живой, просто контузия», — подумал Сашка, с надеждой глядя ему вслед.
Ольга Рылдина, г. Екатеринбург
Про «вечный двигатель» — Маньку, уроки и тряпки
Однажды я сидел дома и уроки делал. В третьем классе нам много уроков задают. Вдруг слышу: звонок в дверь. Это мой друг Мишка пришёл со своей пятилетней сестрой Манькой. С Мишкой я учусь в одном классе, и живём мы в одном доме, только в разных подъездах. Я на Маню посмотрел и как засмеюсь:
— Ты прямо как тигра красивая! Вся зелёная и полосатая!
— У неё ветрянка была, — заступился за сестру Мишка. — Её бабушка зелёнкой мазала… Вовка, а у тебя ветрянка была?
— Кажется… А что?
— И у меня была. Уже не заразимся больше. У нас иммунитет к ветрянке есть!
— А что такое «и‑му‑ти‑тет»? — встряла Маня.
Брат её в бок толкнул и спрашивает:
— Вовка, ты уроки сделал?
— Нет ещё, — говорю.
— Давай тогда вместе делать.
— Давай. А она пусть телевизор посмотрит.
— Миска, я телевизор посмотрю! — обрадовалась Манька. У неё два зуба недавно вывалились, и она некоторые буквы не выговаривала.
Сели мы уроки делать, а Мане телевизор включили. Начали с русского языка. Там надо было длиннющий текст из учебника переписать. Мы с Мишкой переписываем, а девочка телевизор на полную громкость включила и каналы щёлкает. Брат ей кричит:
— Манька, потише сделай, заниматься невозможно!
Она ему кричит:
— Миска, отдай звачку!
— Какую ещё «звачку»? — вопит Мишка.
— Которая у тебя в кармане лезит!
Мишка у себя в карманах пошарил и говорит с досадой:
— Тьфу! Какой дурак сюда жвачку сунул? — и начал эту жвачку из левого кармана выдирать.
А та никак не отдирается, приклеилась, наверное.
— У меня карманов нет, поэтому я тебе звачку полозила, — кричит Манька.
Мишка отскрёб противную жвачку и в мусорную корзину её поскорей выбросил. Девчонка увидела это и заревела, а Мишка звук у телевизора убавил, и мы дальше переписывать стали.
Потом Манька успокоилась и стала передачу смотреть. А по телевизору как раз про пингвинов рассказывали. Очень интересно! Я даже заслушался. Пишу, а сам слушаю вполуха про них. Тут Манька спрашивает:
— Миска, а пингвины вредные?
— Полезные, — отвечает ей братец. — Не мешай!
— Миска, а тюлени вредные?
— Полезные. Отстань!
Она чуть‑чуть помолчала и опять:
— Миска, а медведи вредные?
— Да ты сама вредная! — разозлился, наконец, Мишка. — Вот я сейчас телевизор выключу, и в угол потопаешь. Узнаешь у меня тогда!
Девчонка притихла. Скоро мы закончили переписывать.
— Мишка, давай ты мою тетрадь проверишь, а я — твою, — предложил я.
Он взял мою тетрадку и начал проверять. Вдруг Мишка как засмеётся. Прямо весь красный стал, как помидор.
— Ты чего? — спрашиваю.
— Ой, не могу! — кричит Мишка. — Вовка, ты чего тут написал?
— А чего? — обиделся я.
— Слушай: «Утром старушки валялись по всему полу. Это бобрёнок постарался!» Какие ещё старушки?
Я говорю:
— Да не «старушки», а «стружки», наверное. Ну, ошибся маленько. А ты вот чего написал?
— А чего?
— «Бобы перетащили бобят на сухие листья…» — прочёл я и засмеялся.
— «Бобы» — это бобры, конечно, — говорит Мишка. — Подумаешь, ошибся немножко. Это всё пингвины виноваты с медведями этими вредными! Из‑за Маньки заниматься невозможно!
Мы все ошибки исправили и решили математику делать, и тут Маня подошла.
— Чего пришла? — грозно спросил Мишка. — Телевизор смотри!
— Скучно, — отвечает она. — Просто нечего делать!
Манька стала потихонечку свистеть от скуки. У неё это довольно здорово получалось.
— Не свисти! — строго сказал ей брат. — Денег не будет! Вовка, у тебя дома деньги есть?
Девочка испуганно замолчала и уставилась на меня.
— Есть, — неуверенно ответил я.
— Тогда я немнозко посвистю? — с надеждой спросила Манька.
— Сядь и книжку смотри! — приказал Мишка.
Он, не глядя, сунул сестрёнке свой дневник, и Манька неохотно начала его разглядывать. Я открыл учебник по математике и с выражением прочитал:
— Задачка номер сто двадцать пять. Два отца и два сына делили три апельсина. Сколько досталось каждому?
— А чего тут решать! — говорит Мишка. — Простенькая ведь совсем задачка! Сейчас мы её в два счёта решим. Чего там? Ага… Нужно просто три апельсина на четырёх человек поделить…
Тут он почесал в затылке и задумался.
Я ехидно сказал:
— Три на четыре без остатка не делится!
— Ну да! — тотчас сказал Мишка. — То‑то я смотрю, что‑то не то получается!
Манька говорит:
— А я знаю, знаю! Нузно из этих апельсинов варенье сварить! Тогда всем покусать хватит!
Мишка прямо вскипел весь, а мне смешно стало. Я сказал:
— Это вечный двигатель просто, а не ребёнок. Она хоть пять минут помолчать может?
— Может, — сердито отвечает её братец, — если, например, ей рот конфетами шоколадными набить.
И тут мне в голову одна замечательная мысль пришла. Я даже на стуле подпрыгнул от радости:
— Мишка! Живём! У меня есть конфеты!!!
И я помчался на кухню и притащил целый мешок шоколадных конфет «Огненный мак». Там, наверное, полкило конфет было. Я торжественно вручил этот мешок Маньке.
— Соколадки! — закричала девочка, и глаза у неё сделались огромные, как два блюдечка.
Она сразу схватила четыре штуки, содрала с них фантики и моментально сунула конфеты себе в рот. Мы с Мишкой только переглянулись и снова стали задачу про апельсины решать. Эта задачка на деление с остатком оказалась. Там в ответе вышло, что каждому отцу и каждому сыну досталось всего‑то по 0,75 апельсина.
— Уф, решили! — сказал, наконец, Мишка. — Жалко, что они не догадались себе ещё один апельсин купить. Вот ведь головы недогадливые! Тогда каждому по целому апельсину досталось бы, и нам легче решать! Вовка, давай английский язык делать!
По английскому нам довольно много задали. Там нужно было целую гору трудных слов выучить. Я говорю:
— Мишка, давай вслух учить.
— Давай, — тут же согласился он. — Ты читай, а я за тобой повторять стану.
Я взял тетрадь и с выражением прочёл:
— Крокэдайл!
— Крокэдайл, — повторил Мишка и засмеялся. — Вовка, а что это такое — «крокэдайл»?
— Это же крокодил, — объяснил я.
— Ага! — обрадовался Мишка. — Здорово похоже звучит! Прямо как по‑иностранному.
— Подумаес, — вмешалась Манька, — я тозе по‑иностранному могу!
Мы посмотрели на неё и прямо покатились со смеху. Она вся шоколадом умудрилась перемазаться так, что просто ужас. И губы, и щёки, и лоб, и даже волосы у неё в шоколаде были. И платье на груди тоже. Я как закричу: