Выручила герань. Мы оторвали несколько лепестков, выбрали поярче, послюнявили и прилепили на лоб — индийские красавицы!
Тайком вышли из дому. Где‑то мычали «священные животные», в траве шуршали индийские змеи, а копёшки травы превратились в слонов…
— Двигай бёдрами, — сказала Зита. — Вдруг Васька с Серёжкой нас увидят…
Мы, пританцовывая, дошли до родника — ни души. Несколько раз совсем не повезло: в темноте вляпались в «священные лепёшки» (а по условиям жанра пришлось идти босиком). Цикады трещали, как оголтелые. Кто‑то матерился:
— А ну стой, зараза!..
— Хочу в туалет, — сказала Ольга и, приподняв «сари», присела в траву.
— Ой, мамочки! — заорала Зита через минуту. — Крапива!
Оказалось, и в Индии тоже крапива росла…
Мы пошли обратно. В бабушкином доме уже горел свет.
— Зита, — заныла я, — давай ещё разок пройдём мимо Васькиного дома!
— Дура ты, Гита! У меня попа огнём горит, а у тебя один Васька на уме!
Васька действительно был красивый мальчишка: чёрненький, загорелый. И Зита сдалась.
В кромешной темноте две «индианки» подошли к Васькиному дому. Про танцующие бёдра мы и думать забыли!
— Ё‑моё! — заорали в потёмках. Голос оказался Васькиным.
Он мирно сидел на завалинке и вдруг увидел в потёмках две фигуры в белом — чистые привидения! Но он был не из робкого десятка — поднялся и пошёл навстречу.
— Бежим! — крикнула Зита, и мы, путаясь в тюле, бросились бежать.
…В сенях стояли полные вёдра с парным молоком.
— Хочу пить, — сказала Зита, наклонилась к подойнику, отхлебнула…
Передо мной стояла моя сестра Ольга: лепесток от герани отлетел, а над верхней губой появились белые усы. Босые ноги, попав в «священную лепёшку», стали грязно‑зелёного цвета, волосы растрепались, а подол «сари» стал чёрным.
— Ну ты страшная!
— Сама дура!
В сени с хворостиной вышла бабушка Таня. Она была строгая женщина:
— Подьте‑ка сюда, красавицы!
И Ольгина попа, в отличие от моей, пострадала за этот вечер во второй раз.
— Баба‑а‑а! Больна‑а‑а! — орала Зита, а я ей подпевала.
Дома, при свете лампочки, мы смогли насладиться зрелищем: перевёрнутые вверх дном ящики комода, помятая герань и бестюлевые окна.
— А чё это было? — спросил утром Васька. Видно, всё‑таки узнал.
— Эх, Вась, ты никогда не был в Индии, — сказала Зита.
Васька покрутил пальцем у виска. А я охладела к индийским фильмам через десяток лет окончательно.
Светлана Корзун, г. Череповец
Мораль сей сказки такова (с)
Учительница поправила очки и добавила:
— В каждой сказке Андерсена есть поучительный момент. Кто внимательно прочтёт «Свинопаса» — тот сможет ответить, какова мораль этой сказки.
Маруська была прилежной второклашкой.
Сразу после ужина она открыла на экране монитора сайт со сказками и села искать мораль в «Свинопасе».
Несмотря на то, что никто Маруську не слушал — я мыла на кухне ненавистную посуду, а муж в гостиной просматривал газету — читала Маня громко и с выражением. По‑другому она не умела. Да и «выражать», как выяснилось позже, ей было что.
Когда через полчаса Маня пожаловала на кухню, я поинтересовалась:
— Ну как? Нашла в сказке мораль?
— Мама, — рухнула на табурет возбуждённая Маруська. — Ты бы знала, что этот Андерсен пишет!
— Вообще‑то я читала Андерсена. И «Свинопаса» читала. А что тебя так возмутило?
— Значит, ты считаешь, что эта сказка подходит второклашкам? Я имею в виду — по возрасту!
Маруськиному негодованию стало тесно на кухне, и она, схватив мою пенную по локоть руку, потащила меня в детскую к монитору.
— Посмотри сюда. Ты уверена, что именно эту сказку читала?
И Маня ткнула пальцем в экран.
Засомневавшись, я пробежала глазами по строчкам.
— Всё правильно: принцесса отказала принцу, а со свинопасом за волшебный горшочек с бубенчиками поцеловалась десять раз. За музыкальную трещотку — сто! Это та самая сказка. Из моего детства.
Я посмотрела на дочь и уже не так уверенно добавила:
— Ну, в общем‑то, нормальная сказка.
— Нормальная?! Шутишь?! А ничего, что вся сказка про поцелуи?! А то, что принцесса ещё и фрейлин заставляла с принцем целоваться — тоже нормально?! Это же детское произведение! Дет‑ско‑е!
И Маруська сжала губки, как делала это всегда в моменты сильного возбуждения.
Глаза её стали огромными, а на лбу даже выступили бусинки пота.
— Представляешь, мам, а я ещё и мораль должна здесь найти!
Дочь уставилась на меня, вероятно, ожидая понимания и поддержки.
Я взяла Маруську за руку и села рядом, давая понять, что разговор будет серьёзным и, возможно, долгим.
— Дочь, понимаешь…
Брови Маруськи, как два сердитых ужа, поползли к переносице и образовали маленькую, но не обещающую ничего хорошего складку.
— В поцелуях нет ничего плохого, — начала я издалека, аккуратно подбирая слова.
Но дочь не была настроена на пространные разговоры.
— Ничего плохого?! — возмутилась Маруська и вскочила со стула. — А сто раз подряд поцеловать мужчину — по‑твоему, ничего плохого?! А то, что принцесса видела этого мужчину впервые — тоже ничего плохого?! А подруг заставлять такой ерундой заниматься — тоже нормально?! Что ты на это скажешь?!
И Маруська посмотрела на меня как на соседского мальчишку‑ясельника, который совершенно не разбирался в жизни и, показывая каждое утро на красные колготы, говорил: «Саса касивый».
Я промолчала, пожав плечами.
— Это возмутительно! — вынесла вердикт Маня.
И, сложив руки на груди, решительно зашагала прочь из комнаты.
У дверей Маня на секунду остановилась и, обернувшись, бросила не по‑детски строгое:
— Мама, ты меня сегодня удивила!
Она ещё постояла в дверях и добавила назидательно:
— Сильно удивила! Посиди здесь и подумай!
И прикрыв за собой дверь, Маруська отправилась в гостиную, видимо, уже с папой обсуждать поведение ветреной принцессы.
И моё, похоже, тоже.
Галина Король, г. Житомир, Украина
День веселых приключений
Как здорово — каникулы в разгаре, погода прекрасная — с морозцем и снежком! Лиза, Настя и Артёмка собрались в театр на новогодний утренник. Решили выйти пораньше, чтобы успеть посмотреть ёлку на площади. У перехода одиноко стояла, опираясь на палочку, сгорбленная старенькая бабушка. Она уже несколько раз пропустила зелёный свет светофора — видно, кого‑то ждала. Увидев детей, старушка очень обрадовалась.
— Голубчик, — почему‑то обратилась она к Артёмке, может, потому, что мальчик выглядел постарше девчонок. — Переведи меня через дорогу, а то скользко очень… Боязно мне, если упаду, то косточек не соберут.
Девочки быстро пересекли переход и ждали на противоположной стороне. Артёмка взял бабульку под руку и мелкими шажками с ней двинулся в путь. Так благополучно они добрались до середины перехода. И тут в одно мгновение происходит совершенно непредвиденное: Артём, поскользнувшись, мешком упал на дорогу, попутно выбив трость из руки бабушки. Бедная бабуся чудом удержалось на ногах и сразу же бросилась поднимать мальчика.
— Ах, господи, касатик ты мой, небось, зашибся… Поднимайся, дорогой!
Светофор переключился на красный свет, и у перехода начала собираться колонна машин. Пассажиры передних наблюдали за происходящим с интересом, а последующие — начали нетерпеливо сигналить. Однако бабушка не спеша подняла мальчика и стала обстоятельно его отряхивать от снега. Потом она ловко подхватила палку под мышку и, придерживая двумя руками Артёмку повела его медленно к тротуару. Девочки, наблюдая эту картину, умирали со смеху.