Хотя… Ушёл ли он на тот свет — вопрос трудный. Ведь я поглотил его… Ладно, сейчас это не важно. В силах своих разберусь позже. Сейчас — совет.
У входа в зал, где проходило заседания совета, меня встретил Беркутов.
— Молодец, быстро пригнал, — выронив сигарету изо рта, сказал он. — Пойдём.
Беркутов схватил меня за плечо.
— Что происходит, командир? — спросил я.
— Всё серьёзно. Сейчас их глава спорит с нашим воеводой, — сказал он. — Никто и не думал, что он приедет лично на эту встречу. Саш, нужно потянуть время.
— Виталий Фёдорович, вы говорите спутанно, я ни черта не понимаю, — всплеснул я. — Чего они хотят? Зачем тянуть время?
— Тебя они хотят, — сказал Беркутов, вцепившись своими здоровенным пальцами в моё плечо. — Тебя. С минуты на минуту сюда прибудет Алексей Петрович Меншиков. Наш глава. До его появления тебе нужно удержать внимание Войцеховского.
Меня хочет? Ну надо же. Польщён, польщён. Но я не из таких.
Беркутов будто мысли мои прочитал.
— Перекрёстов, соберись, твою мать, — воскликнул он. — Дело серьёзное. От тебя многое зависит. Не оплошай.
— Не переживайте, командир, — кивнул я. — Не в моих принципах — подводить.
— Вот и славно, — ответил Беркутов и толкнул меня к дверям в главный зал.
Главный зал… Сколько же тумаков я получил от Салтыкова в этом зале неделю назад. Надеюсь Артурка успел всё подлатать. Хотя, когда бы ему это удалось? Он же был с нами на операции всё это время.
В зале была толпа. Весь кислород присутствующие благополучно поглотили, остался один лишь запах мужского пота — не продохнуть. За широким столом восседали три человека. С нашей стороны — Салтыков и неизвестный мне мужчина, больше напоминавший скалу, нежели человека. Высокий, громоздкий, мясистый, как слон — настоящая машина для убийства. На вид он был ровесником Беркутова — лет 40–50 — не более того. Волосы на голове гладко выбриты, нижнюю половину лица скрывает густая светлая борода. Словно викинг попал к нам со страниц средневековой истории. Настоящий берсерк.
Я сразу догадался, что передо мной — воевода. Непосредственный начальник десяти командиров. Власть в нём чувствовалась нешуточная, и дело не только в магии. Характер, способность управлять людьми. Феноменальный человек, ни больше ни меньше. Мужик с большой буквы «М». За таким любой пойдёт.
Выше него стоят всего два человека: Рука Войны — главенствующий над всей силовой структурой клана, и сам глава — князь Меншиков. От одной этой мысли бросает в дрожь. Меня потряхивает, когда я чувствую рычания магического движка графа Салтыкова, а ведь он — простой командир. Эти люди достигли очень больших высот и мне до их уровня ещё очень и очень далеко. Но это лишь придаёт мотивации наращивать мощь. Теперь я чётко вижу, кто правит этим миром. И в стороне я не останусь, увольте.
— Ты — солдат Перекрёстов? — спросил меня громким басом воевода.
— Я.
— Иди сюда, — махнул он рукой. — Садись.
Я продрался сквозь толпу командиров и уселся рядом с воеводой. Напротив нас за столом сидел он — князь Войцеховский. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, что передо мной был глава Красносельского района. От него несло дворянством. Седые аккуратно зачёсанные назад волосы; черты лица острые, кожа подтянута; чёрный, как ночь, смокинг, тёмно-серая рубашка без галстука. Лишь одна черта выделялась на общем фоне — синяки под суровыми узкими глазами. Казалось, будто старик не спал несколько недель.
— Пришёл всё-таки, мерзкий выродок, — по слогам прошептал Анатолий Войцеховский, глядя на меня.
— Кто дал тебе разрешение так разговаривать с моими солдатами!? — проревел воевода.
— Молчать, — коротко ответил Войцеховский, даже не взглянув на воеводу. — Салтыков, как так вышло, что ваши люди стали столь распущенными?
Не понял. Он затыкает воеводу, но разговаривает с Салтыковым, как с равным? С простым командиром? А-а-а…. Всё ясно. Вот же горделивый урод! Его не интересует ранг. Его волнует только наличие дворянского статуса. Судя по всему, наш воевода — простолюдин, как и все остальные солдаты.
— Прошу, держите себя в руках, воевода, — спокойно попросил своего начальника Салтыков. — Обойдёмся без насилия. Подумайте, как отреагирует глава?
А воевода у нас — холерик. Магический движок здоровяка дребезжал, аж перепонки начали гудеть. Слова Салтыкова, как ни странно, успокоили воеводу. Но не меня.
— Верно, Николай Антонович, насилие ни к чему, — проговорил я, глядя в глаза Войцеховского. — Но нашему гостю, полагаю, стоит в таком случае объяснить причину насилия с его стороны.