— Перекрёст… — попытался прервать меня Салтыков.
— ТИХО! — потребовал Войцеховский. — Пусть сосунок говорит. Ради встречи с ним я сюда и прибыл. Представляешь, какая честь? А, Перекрёстов?
Ну всё, я заманил его в ловушку разговора. Осталось тянуть время до прибытия Меншикова. Но это время я собираюсь провести с пользой.
— Честь? — усмехнулся я. — Не вижу ничего честного в предательстве своих союзников, Анатолий.
— Предательстве? — Войцеховский приподнял правую бровь. — Тебе, видимо, не сообщили всех тонкостей нашей ситуации, да? Хорошо, Перекрёстов, ответь на мой вопрос: что для тебя важнее, твой клан или союзники твоего клана?
Хороший вопрос, старый чёрт. Дьявольски хороший вопрос. Вопрос, который не оставляет выбора, я бы даже сказал. Здесь не может быть двух мнений.
— Мой клан важнее всего, разумеется, — ответил я. — Но я — простой солдат. А ты — глава. Глава в силах выступить в интересах двух кланов сразу, если союзники достойны доверия. Таков мой скромный взгляд.
Это замечание задело Войцеховского. Не заметить, как нервно дёрнулся его правый глаз было сложно.
— Да что ты понимаешь, сопляк?! — прохрипел он. — Ты…
— Довольно! — прозвучал громкий мужской голос за моей спиной.
В голосе звучала чистейшая власть. Воевода по сравнению с ним был лишь грозным бугаём. Неуловимое, но крепкое, как медицинский спирт, право на власть трещало в интонации его голоса.
Голоса главы моего клана.
В зал вошёл Алексей Петрович Меншиков. Мужчина быстро шагал к нашему столу, попутно поправляя развевающиеся полы пальто. Меншиков пригладил светлые с сединой волосы, проведя по ним влажной ладонью. Я и не заметил, что на улице начался дождь. Алексей Петрович резко остановился около меня и протянул Войцеховскому руку.
— Вечер добрый, Анатолий Васильевич, — поприветствовал Меншиков Войцеховского.
Глава Красносельского клана сморщил нос и презрительно нахмурил брови. Вот гнойник скотский! Но руку Меншикову всё же пожал.
Алексей Петрович присел рядом со мной, сложил руки на столе, скрестив пальцы, на каждом из которых было по перстню, и произнёс:
— Мне передали суть дела, Анатолий Васильевич. Более того, я крайне встревожен произошедшими за последние несколько месяцев событиями, из-за которых оба наших клана понесли потери.
— Потери?! — прошипел Войцеховский. — Я потерял десяток человек, двое в плену! Один из пленников — мой племянник. Другого племянника вы прикончили!
— Давайте сразу уточним. Не хочу, чтобы между нами были недоговорённости, — спокойно ответил Меншиков. — В плену у нас только Геннадий Войцеховский. Второго пленника уже убили. Наш воевода выпытал из него всё необходимое и лишил жизни. Касаемо вашего второго племянника — да, так и есть. Он пал от рук нашего солдата.
— Вот как? — плюясь, рявкнул Войцеховский. — От рук солдата?! Солдат убил командира? И кто же у вас такой способный?
О-о-о, сейчас у товарища Войцеховского бомбанёт.
— Он перед вами. Объект вашего интереса, — указал на меня глава. — Александр Перекрёстов.
Реакция Анатолия Войцеховского оказалось куда более непредсказуемой, чем я мог предположить.
Он улыбнулся. Его рот растянулся в безумной злобной улыбке, от которой здоровый человек может отдать концы или, как минимум, обосраться.
— Ну конечно же, — прошептал он. — Перекрёстов. Смотри, Алексей, этот соплячок может запросто забрать твоё место главы рано или поздно.
Войцеховский перевёл взгляд на Салтыкова и добавил:
— Как некогда ты сам отобрал этот титул у семьи Салтыковых.
Вены на лбу Меншикова набухли, но глава продолжал сохранять спокойствие.
— Это не имеет отношения к делу, — запротестовал Салтыков.
— Конечно же не имеет, — согласился Войцеховский, пожав плечами. — Вам не придётся опасаться Перекрёстова, потому что сегодня я его заберу.
— Не заберёте, Анатолий Васильевич, — чуть повысив голос, промолвил Меншиков. — Наш разговор ещё не окончен. Вы считаете, что потери имеются только с вашей стороны, но мы тоже потеряли человека.
— Человека? Одного человека? — вспрыснул Войцеховский. — Издеваетесь надо мной, уважаемый?
— Владислав Островский был важнейшим звеном в экономике Московского района, — сказал Меншиков. — Это потеря будет нам стоить столь же дорого, сколь и ваши потери. Всё, Анатолий Васильевич, довольно вступлений. Мне донесли ваши требования, но я хочу услышать их от вас лично.
— Мои требования? — фыркнул Войцеховский. — Легко и просто.