Уж больно меня взбесило отношение этого Пижона к людям, которые не могут дать ему сдачи. Сопляк и баба — нашёл на ком отыграться!
— Да, точно, ты прав, — согласился Меншиков и поспешил к своей даме.
Девушка с благодарностью одарила меня печальной улыбкой и принялась приводить свой внешний вид в порядок — чего ей явно не удастся без мыла и горячей ванны.
Прямо сейчас у меня появился шанс сбежать, скрыться из виду. Но делать этого я не стану. Я собрал недостаточно информации.
— Раз ты не из клана, зачем тогда спас нас? — спросил Меншиков.
— Да что ж из меня за человек был бы, проигнорируй я избиение девушки и беззащитного юнца!
— Юнца? — усмехнулся Меншиков, осмотрев меня снизу вверх. — Да ты сам-то, похоже, младше меня! И… Из какой канавы ты такой вылез?
— Лучшая благодарность, какую я только мог услышать, граф, — тяжело вздохнув, сказал я. — Теперь я начинаю понимать, почему этот чёрт патлатый на тебя напал. У самого кулаки уже чешутся.
— Нет, пойми меня правильно, я тебе благодарен, но твой внешний вид и эта магия…
— Ваше Сиятельство! — прогремел низкий голос за моей спиной.
В проулок влетело четверо крепких мужчин и одна женщина, и что-то мне подсказывало, что они были вооружены.
Судя по вибрации моего ядра — вооружены они магией.
— Стойте! — закричал Меншиков, встав между мной и объявившейся бандой. — Этот парень спас нам жизнь. Не трогайте его.
— Спас вам жизнь?! — прохрипел боец с сединой в висках. Он, судя по всему, был главным в прибывшем отряде. — Какого, простите за прямоту, хрена, Ваше Сиятельство, вы шляетесь по подворотням, когда у нас вот-вот начнётся война с Фрунзенским районом?!
Интересно. Вроде Российская империя, а район всё так же называется Фрунзенским. Ну дела…
— Командир Беркутов, не при посторонних, — шепнул один из бойцов командиру.
Лишь тогда Беркутов обратил на меня внимание. Грузный мужчина прошёл мимо графа и встал вплотную ко мне, лицом к лицу.
— Кто такой? — проревел он, как медведь.
— Он… — попытался что-то вымолвить граф.
— Тихо, я ЕГО спрашиваю, — заткнул графа Беркутов. — Повторяю вопрос: кто такой?
— Александр Перекрёстов.
— Из какого клана?
— Не из какого.
— Хмм… — Беркутов посмотрел в мои глаза и пошевелил ноздрями, будто пытался обнюхать. — Но магией при этом владеешь, да?
— С недавних пор.
Недолго подумав, Беркутов заключил:
— Значит, поедешь с нами, Александр Перекрёстов без клана. Пообщаемся.
Глава 3
— Садись и не рыпайся, — приказал мне командир Беркутов. — И без лишних движений.
Я слушался его лишь потому, что хотел завести знакомство с сильными мира сего. Посмотрим, что эти ребята смогут мне предложить.
Всю дорогу до места допроса мои глаза были завязаны и лишь сейчас один из солдат неизвестного мне клана стянул с моего лица повязку. Я инстинктивно прищурился, опасаясь яркого света. Напрасно. Бравая гвардия завела меня в тёмную пыльную комнату, во мраке которой и рук своих разглядеть без магии невозможно.
Беркутов — грузный мужичина лет сорока-сорока пяти уселся в старое пыльное кресло напротив меня и зажёг советскую керосиновую лампу. Хотя, о чём это я? Какую ещё «советскую»? В этом мире Союза, видать, и в помине не было.
— Александр Перекрёстов, значит… — опробовал Беркутов моё имя на вкус. — Мне доводилось слышать эту фамилию. Догадываешься откуда?
Я собрался ответить, но командир тут же меня перебил.
— Прежде, чем что-либо говорить — хорошенько подумай, — предупредил он. — Не в моих правилах врать человеку, поэтому скажу тебе честно: ситуация у тебя плачевная. Ты влез в войну кланов, причём сам из себя представляешь невесть что. Отвечай на все мои вопросы честно. Будешь врать — я пойму.
Я вновь раскрыл рот, но Беркутов не унимался.
— Воспользуешься магией — я пойму. Всё ясно?
— Мне уже можно говорить или ещё будут какие-то наставления? — съязвил я.
— Валяй, — махнул рукой Беркутов, расслабленно откинулся на спинку кресла и принялся копошиться пальцами в своей бородке.
Так, Санёк, уж беседовать с людьми ты умеешь. Тем более, ничего плохого ты им не сделал.
Тогда отчего ж такое ощущение, будто в случае одной неправильной фразы меня прикончат?
— Я мало что помню о себе до того, как оказался в плену, — признаюсь я.
Лучшая ложь — та, в которой есть доля правды.
— В плену? — Беркутов удивлённо поднял густые чёрные брови. — У кого?