рта, он закричал изо всей силы. Повернул рупор в другую
сторону. И опять молчала тайга. Видно, далеко в сторону
взял. И он почти побежал под гору.
Кончился сухой склон. Лес поредел и сменился марью.
Вчера еще все лиственницы стояли зеленые, а сегодня на
многих из них стала пробиваться желтизна. Когда нога
попадала между кочек, из-под нее выжималась вода. На
кочках краснели бусинки клюквы. Голубика, кустиков ко-
торой было здесь много, осыпалась. Только кое-где среди
окрашенных осенью красновато-фиолетовых ее листьев ви-
сели сморщенные синие ягодки. Михаил пошел медлен-
нее, часто нагибался, собирая иногда прямо с земли голу-
бичные ягоды. Но разве сейчас наберешь скоро? Это летом
провел рукой на ходу по кустам — и полна горсть крупной
и сочной ягоды. Сейчас голубика получила еще больше
сладости, отдавала вином.
Пологий склон с марью тянулся долго и вывел к ручью,
совсем не похожему на реку, около которой остановился
отряд вчера. Там прозрачная вода бежала по камням и галь-
ке, а тут, буроватая, еле двигалась среди осоковых кочек —
даже дна не видно. Кучерявый подумал, что вышел к вер-
ховью реки и пошел вниз по течению. Наверняка река при-
ведет к лагерю. Всегда нужно идти вниз по течению реки,
и придешь к жилым местам. Эту истину он твердо усвоил,
но не знал одного, что до поселков в сторону Буреи от этого
места было не менее ста двадцати километров.
Идти по берегу совсем плохо. Высокие кочки гнулись
под тяжестью тела, ноги глубоко проваливались в воду. Они
109
давно промокли, и вода, хлюпая, выбивалась фонтанчика-
ми из чуней. Михаил немного поднялся по склону и пошел
по моховой мари. Она меняла свой буровато-зеленый летний
наряд на праздничный осенний. Покраснели листики
карликовой березки, яркими пурпурными пятнами бле-
стел арктоус, верхушки кочек краснели от клюквы, кое-где
червонным золотом выступали ивки. Вся эта ярко-красная
долина была оторочена золотистой лиственницей. Впервые
Михаил увидел таежную осень. Казалась фантастической
красная долина, совсем непохожая на палево-желтые укра-
инские степи.
Пройдено уже несколько километров, а марь не конча-
лась. По ней всегда трудно ходить, и тем более голодному.
Не чувствуется прежней бодрости, тело ватное. Нетвердо
ступают ноги и как-то лениво вытаскиваются из пружиня-
щего сырого мха. Он поднялся еще выше по склону, туда,
где больше лиственниц, а моховая перина тоньше. Но там
стал гуще багульник, а это тоже не асфальт. Он присел на
сухой бугорок с голубичником — таких много по окраинам
марей.
Однако нужно идти. Через некоторое время долина
сузилась, марь пропала. Вот наконец та самая речка, про-
зрачная вода быстро бежала среди камней по крупной
гальке.
К самому берегу подходил лес, занимая узкую ровную
площадку. Такие вытянутые сухие площадки Лунев называл
террасами. На сухой террасе тоже была брусника, но оско-
мина не давала есть много ягод. Он клал их в рот по две-три,
давил языком о нёбо и проглатывал.
Еще немного — и он подойдет к лагерю. Но время шло,
речка и долина не меняли своего вида, а лагерь не появлял-
ся. На крики никто не отзывался: наверное, все на гольце
и в лагере никого нет. Шел он медленно, часто садился от-
дыхать, собирая ягоды. Иногда попадалась красная сморо-
дина-кислица, а изредка уже сошедшая жимолость. Срывать
их удобно — высокие кусты не заставляли нагибаться.
Они разнообразили брусничное меню. Отдельные ягодки
жимолости, такие же сморщенные как и голубика, приятно-
горьковатые.
Он совсем потерял чувство времени. Сквозь толстый слой
облаков не было даже намека на солнце. Неожиданно рано
стало смеркаться, и опять начал накрапывать дождь. От
частых криков уже саднило в горле и голос стал не столь
громким.
110
Дождь пошел сильнее. Страшно было мокнуть на ночь
без надежды обсушиться у костра и согреться в спальном
мешке. Михаил устроился на ночь в группе густых елей.
Уснуть так же быстро, как вчера, не удалось. Он перебирал
в памяти подробности похода и внешнего вида лагеря. За
весь путь по долине сегодня он не видел похожих мест, хотя
речка наверняка та же. А может, ручей в долине с марью
был притоком той речки и он вышел к реке ниже лагеря?
Ну все равно нужно идти вниз по течению. В тридцати ки-
лометрах от лагеря на той же речке расположилась база
партии. Если не в лагерь, так на базу он все равно попадет.
Правда, идет он медленно и тридцать километров в один
день уже не пройти. Но не было сомнения, что единствен-
но правильный путь лежал вниз по долине. С этим он и за-
снул.
Приснилось, как два дня гуляли на свадьбе сестры.
Два дня почти без перерыва ели и пили. Сон был так ясен
и правдоподобен, что, открыв глаза, он не сразу понял ре-
альную обстановку. Ветер дул вдоль долины, срывая круп-
ные капли с хвои и листвы кустов. Шумела река. Дождь
прошел, но тучи неслись быстро и низко. Желудок урчал
и требовал пищи. Разувшись, он начал растирать озябшие
ноги.
Нужно скорее идти, но страшила сплошная стена мок-
рых кустов. Сильный ветер должен быстро обсушить их —
нашел Михаил оправдание нежеланию двигаться. Он забыл-
ся. Проспал, наверное, недолго, а потом встал и пошел,
обходя густые кусты.
За целый день только в трех местах было что-то знакомое,
и это вселило уверенность в правильности пути.
Ночь была холодной. Облака разнесло. Вызвездило.
Но перед утром навалился густой туман. Спал он совсем
плохо. В желудке начались боли. Холод пробирал до костей,
как ни кутался в ватник и рюкзак. С рассветом начались
поиски ягоды. Но она не давала утихнуть боли в желудке.
Сильно докучала оскомина. По густому пойменному лесу
идти совсем трудно — давила слабость. Часто путь преграж-
дали старичные озера, их приходилось обходить и перехо-
дить заболоченные топкие понижения.
Боль в желудке становилась все сильнее. Казалось,
пилят его тупым ножом. Уверенность, что сегодня он все
равно подойдет к базе, давала ему возможность подолгу
собирать ягоды. За два-то дня не только дойти — проползти
можно эти тридцать километров.
Il
Отличное качество — уверенность. Она придает спокой-
ствие, работоспособность, не отвлекает на бесплодные думы
и поиски других путей. Но в данном случае уверенность
была заблуждением и ослепила Кучерявого, как очень
многих, у которых она переходит в упрямство.
В одном месте почти из-под ног веером разлетелись ряб-
чики. Молодые выросли. Он съел бы их сейчас тройку. Какое
нежное у них мясо! Два из них уселись почти рядом на ветки
и, вытягивая свои краснобровые головы, с любопытством
осматривали невиданное ими существо. Но даже если бы
он смог их поймать, то как их есть, когда нет ни костра, ни
котелка? Через некоторое время он спугнул выводок глу-
харей. Громко хлопая крыльями, поднялась матерая ко-
пылуха, а за ней уже совсем большие глухарята. И почему
это дальневосточники считают глухарей лучше рябчиков?
Рябчики Михаилу нравились больше. Но сейчас он не стал
бы разбирать. Весь этот день птицы как будто сговори-
лись дразнить его. Они вылетали из-под ног и совершенно
нахально садились совсем близко. Он бросал в них палкой.
Когда палка пролетала мимо или падала около дерева, на
котором они сидели, птицы поворачивали головы, следя
за ее полетом, и не каждая из них улетала.
В тайге считают, что все птицы делятся на два вида —