Синди все это очень удивило, она ощутила в груди холодок разочарования и недоверия. Однако вскоре выяснилось, что Стюарт сказал ей истинную правду.
Они нашли Кири Ньюман в патио ее домика, она возлежала на шезлонге и листала толстую пачку журналов.
Мать Стюарта жила в очень красивом бунгало, которое выходило окнами на Муриваи-Бич, и из патио открывался вид на пустынное голубое пространство моря и полоску бледного песка. Бунгало стояло в уединенном местечке, там было тихо, безлюдно, вокруг бугрились дюны и холмистая земля.
Сад был обширный, ухоженный, полого спускался к побережью. В нем почти не было цветов, если не считать нескольких диких кустарников с мелкими соцветиями, семена которых случайно занесло сюда ветром. Зато зелени было в избытке — живая изгородь, пунга, гигантские деревья, которые летом создавали своими раскидистыми ветвями благодатную прохладную тень.
Услышав шаги Стюарта и Синди, поднимавшихся по лестнице в патио, Кири Ньюман подняла глаза от журнала, который лежал у нее на коленях. Она сняла очки и задумчиво прикусила дужку, глядя на сына и его спутницу.
— Ты что-то рано сегодня, а? — недовольно обратилась она к Стюарту.
— О, не старайся делать вид, что рада меня видеть, все равно не поверю, — откликнулся Стюарт и повернулся, чтобы представить ей Синди.
Девушка почувствовала, как холодный взгляд женщины скользнул по ней, будто она рассматривала и оценивала какую-нибудь старую мебель, не зная, выбросить ее на помойку или пока оставить.
— Ага! Это кто, еще одна покоренная тобой красотка? — спросила она наконец, переводя взгляд на Стюарта. — Раньше ты не позволял себе привозить их сюда.
Последовала долгая неловкая пауза, затем Стюарт неуверенно пробормотал:
— Мам, может, не надо? Неприлично как-то…
Кири Ньюман издала презрительный смешок и снова уставилась на Синди:
— Нет, вы слышали? Подумать только! — Она перевела взгляд на сына: — С каких это пор тебя волнуют приличия?
— Подумай о Синди. Ей же неприятно, что ты говоришь о ней так уничижительно.
Кири Ньюман разразилась проклятиями и оглушительно расхохоталась:
— О, я вижу, ты влип не на шутку!
Синди широко раскрыла глаза. Как и сказал Стюарт, ей действительно было неловко. И грустно — из-за него. Как, должно быть, тяжело и неприятно представлять друзьям эту грубую женщину и называть ее своей матерью. Мать, которая не находит для своего единственного сына ничего, кроме презрения и издевок, — это ясно читалось в холодных голубых глазах Кири Ньюман каждый раз, когда она смотрела на Стюарта. «Еще два дня впереди! Боюсь, нам будет не очень-то весело», — подумала Синди.
Оглянувшись на Стюарта, она увидела в его глазах гнев и что-то еще — разочарование, может быть. Девушка поняла, что он хочет остаться наедине с матерью, и быстро сказала:
— Пойду заберу свои вещи из машины.
Стюарт кивнул, и Синди торопливо вышла из патио.
— Да, эта крошка совсем не похожа на Делию. Вся из себя такая невинная. Но, думаю, она скоро изменится, если познакомится с тобой поближе! — И Кири рассмеялась.
— Ради бога, заткнись! — вспылил Стюарт, глаза его полыхали гневом. Затем он продолжал уже тише, чуть дрогнувшим голосом: — Я звонил тебе на днях, предупредил, что приеду и привезу с собой Синди. Ты дала мне слово, что будешь милой и вежливой, во всяком случае постараешься, — он насмешливо подчеркнул голосом последние слова, — что тебе, конечно, нелегко, я понимаю. Я специально просил тебя об этой услуге, об этой единственной услуге, я тебя никогда в жизни ни о чем не просил, и что ты вытворяешь? Ты намеренно нарушаешь слово, и делаешь это с наслаждением!
Кири не обратила никакого внимания на гневную речь сына. Она задумчиво грызла дужку очков.
— Разве я давала тебе слово? Что-то не припоминаю. Забавно. Должно быть, я забыла.
Стюарт сокрушенно покачал головой.
— Ах, черт! — безо всякого намека на раскаяние продолжала Кири. — А что такого трагического случилось? Если она тебя бросит только потому, что у тебя такая мамаша, ну и пусть себе убирается на все четыре стороны. Ты у меня красавец мужчина, во всяком случае, все девицы от тебя без ума, ты такой же обаятельный и вспыльчивый, как твой чертов отец. Ничего, найдешь себе другую. Тебе это ничего не стоит.