— Знаешь, что я думаю? — медленно произнес Стюарт, останавливая «форд» возле крыльца. Он вылез из машины, обошел ее и открыл дверцу со стороны Синди. — Я думаю, что ты сама еще не знаешь своих истинных желаний.
— Ты уверен? — Она вышла из машины и собралась идти в дом, но рука Стюарта легла ей на плечо, он развернул ее к себе лицом. Его пальцы скользнули за воротник ее пальто. В следующую секунду он крепко схватил ее сзади за шею.
Девушка замерла и попыталась отстраниться от него, но он притянул ее еще ближе к себе.
— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — прошептал он, кладя вторую руку на ее шею.
Она кивнула, не в силах пошевелиться или вымолвить слово. Он нежно прикоснулся губами к ее подбородку, нашел ее губы и прильнул к ним. Синди крепко зажмурилась, хотела оттолкнуть его, но оказалось, что руки ей больше не подчиняются, потому что вместо этого она обняла его за шею.
— Все еще хочешь, чтобы я тебя отпустил? — прошептал Стюарт.
— Да… да. — Она заставила себя это произнести, а сама чувствовала, как ее руки все крепче обнимают его.
— Врушка! — нежно засмеялся Стюарт с торжествующим блеском в глазах. — Ангелам не положено врать.
Синди понимала, что он одержал над ней победу, но уже не могла подчиняться рассудку. Она закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся горячие слезы, а он все целовал ее шею и ямку между ключиц.
Нет, все бесполезно. Сопротивляться нет смысла. Она любит его и вольна сколько угодно убеждать себя в обратном — это ничего не изменит. Ей ничто не поможет. Господи, что с ней теперь будет? Что она сделает дальше?
— Ну а теперь ты знаешь, чего хочет твое сердце, или все еще сомневаешься? — Он посмотрел на нее сверху вниз, выражение его лица невозможно было разглядеть в сумраке, крепко сжатые губы вытянулись в тонкую прямую линию — беспощадно и слегка насмешливо.
— Если кто-то из нас двоих запутался в своих чувствах и должен как следует присмотреться к себе, так это ты, Стюарт. Утро вечера мудренее! — выкрикнула Синди. — Спокойной ночи! — Она повернулась и зашагала к дому.
Глава 7
На следующее утро Синди пришла на кухню позавтракать и обнаружила там Кири Ньюман — та сидела за столом в пижаме и халате. Волосы у нее были всклокочены, словно их не расчесывали месяц, кожу покрывали красные пятна, под глазами набухли мешки. В тонких, изящных пальцах она сжимала наполовину выкуренную сигарету.
Синди вдруг почувствовала безудержную жалость к этой женщине, которая сейчас казалась такой трогательной и несчастной. Кири подняла руку, чтобы немного пригладить свои спутанные, растрепанные волосы, и в этом жесте было какое-то отчаяние и признание поражения.
— Хотите, я приготовлю вам завтрак? Похоже, вы еще ничего не ели с утра, — вызвалась девушка, оглядев кухню и не увидев нигде грязных тарелок.
— Нет, спасибо. Я не хочу есть. — Рука Кири дрожала, когда она поднесла сигарету к сжатым побелевшим губам.
— А, понятно. — Синди почесала кончик носа. — А где Стюарт? — спросила она, помолчав. — Он что, еще не вставал?
— Встал, конечно. Ты что, не слышала?
— Что не слышала?
— Ах, да очередную свару. Он куда-то ушел, не знаю. — Плечи Кири совсем поникли. — Видимо, он не может оставаться со мной в одном доме.
— О нет! Не говорите так. — Синди подошла к ней.
Кири сгорбилась, подперев голову руками.
— Господи, что я могу с этим поделать? Признаю, я была не права, что лишила его отца. Но не может же это продолжаться вечно? Сколько еще мне за это расплачиваться — всю жизнь? Я не знаю, как долго смогу терпеть. Я так его люблю.
Синди беспомощно смотрела на женщину, видя, как она несчастна, и понимая, что ей ничем не поможешь.
— Но если вы скажете ему, что любите его, наверняка он сумеет все забыть и простит вас, — решилась она сказать после долгой паузы.
Кири покачала головой:
— Нет, теперь уже слишком поздно. Мы с ним никогда не понимали друг друга. Он всегда был таким — неуправляемым, безудержным, я не знала, как мне с ним сладить, ему так не хватало мужской руки. Я просто из сил выбивалась и сделала еще одну ошибку: сдалась, опустила руки. Между нами выросла глухая стена. Он жил как хотел, мы не нуждались друг в друге, вернее, не понимали, как отчаянно друг другу нужны, — и вот так оно и тянется до сих пор. А теперь уже слишком поздно, ничего не изменишь. К тому же с некоторых пор он ненавидит меня еще больше — из-за Делии…
— Делии?