«Вовсе худая земля» совершенно лишена структуры. Тысячелетия сменяются над тундрой, каждый год отмирает растительность, чтобы весной вновь коротко и ярко вспыхнуть и обжечь взгляд богатством красок. Земледелие пока очень робко движется в тундру — главным образом по долинам рек. Однако здесь все растет: и рожь, и ячмень, и картофель, и лук. А местные энтузиасты всерьез уверяют приезжих, что если бы не короткое лето да крепкие морозы зимой, северные почвы давали бы урожай «не хуже кубанских».
Но отправимся к югу. «Солнце светит одинаково всем — и человеку, и зверю, и дереву. Но судьба одного живого существа часто решается тенью, падающей на него от другого» — так писал Пришвин о лесах.
По вышеприведенной классификации, лесная земля тоже «худая», хотя по-разному на севере и юге. Леса тянутся от Архангельска до Киева. Конечно, теперь это уже не сплошные массивы: земледелие и вырубка древесины сделали свое дело…
Коротко полярное лето. Но почва освещается солнцем весь длинный день. В вековой тайге лишь робкий световой зайчик пройдется по поверхности земли. Под кронами деревьев всегда сыро, земля едва прикрыта редкими папоротниками да хвощами и обильно опавшей хвоей, прелой, слипшейся листвой, обломками коры и истлевшей древесины. Вверху, там, где вершины деревьев, — жизнь. Стволы же их упираются в собственное кладбище. В роли гробовщиков выступают многочисленные разновидности грибной флоры.
Светловатая тяжелая почва образуется под лесной подстилкой — подзол. Это, казалось бы, мертвая земля: все поры ее переполнены водой (под пологом лесов она не может испариться), воздуха мало, мало селитры, анаэробные бактерии медленно разлагают окислы железа. Рыжая земля возникает под подзолом, а еще ниже — серый глей. Очень бедна гумусом лесная почва, совсем лишена структуры, а потому и не растет на ней ничего, кроме сосен-великанов, гигантских елей и пихт да нескольких тысяч разновидностей других деревьев, кустарников и трав. Правда, последних мало… Именно на этой «худой земле» после порубки леса и пожоги при самой примитивной технике посева и уборки крестьянин снимал в среднем 16–26 центнеров с гектара ржи и ячменя.
Однако подвинемся еще немного к югу. Прошли годы, и тайга поредела; постарели и рухнули наземь громады деревьев. Разомкнулась непроницаемая крыша листвы. Наступил семенной год леса, на землю упали семена, и потянулись ввысь юные побеги. А вместе с ними взметнулась и зеленая волна трав. Подрастут сеянцы, возмужают, вновь сомкнется полог над зазеленевшими было прогалинами, захлебнется, угаснет зеленая волна до следующего семенного года леса. Но чем чаще повторяются эти годы, чем многоэтажней лес, тем чаще и гуще травяные волны.
Так на смену подзолистому периоду идет дерновый период почвообразования. Карлики побеждают великанов. Луг вытесняет бор. Он зеленеет до зимы, пока не замерзнет почвенная вода. Весной, пока земля сырая, приступают к работе бактерии-«безвоздушники». В верхнем слое накапливаются органические вещества. Летом же, когда почва подсыхает, за дело принимаются аэробы, разлагающие накопленное, переводящие его в усвояемые растением формы. Благодаря совместному действию этой разноплеменной армии микроработяг в почве образуется не торф, а перегной. Правда, он кисловат, а в условиях сильной затененности и влажности интенсивно вымывается дождями. И все же он способствует склеиванию комочков земли. Здесь-то и рождаются те самые знаменитые агрегаты, на которые еще раз возложены надежды почвоведов и агрономов. Почва становится структурной. Эта земля уже добрехудая. От нее один шаг до доброй — до царя почв — русского чернозема.
И действительно, именно дерновый период несет в себе рождение черноземных почв. А в то же время судьба этих почв, возникших под пологом смешанных лесов средней полосы, решена — им никогда не занять того трона, на который уже тысячи лет назад взошел их южный сосед. Перегной здесь накапливается еще слабо, он вымывается талыми водами и дождями, травяной покров все еще слаб, а обилие ежегодно отмирающей листвы не способствует созданию прочной структуры.
На юге темп жизни почв ускорен. В степи время бежит быстрее. Меньше влаги, зато больше тепла. От края до края горизонта — необозримая плоская равнина. Русское поле…
Нераспаханная южная степь хороша, как и полярная, лишь весной до пол-лета. Дальше — сушь, но и в самую жару растут многие злаковые травы, полынь, астрагал, ковыль. Запасов воды с зимы и весны хватает ковыльной степи надолго, до первых осенних дождей.