Наиболее древние следы земледелия обнаружены в Палестине, в долине Иерихон. Натуфийская культура датируется VII–VI тысячелетиями до н. э. и относится к эпохе позднего мезолита. Долина расположена в глубокой котловине, сложенной из плодородных наносов Иордана. Древний Иерихон находился в 100 метрах от последних предгорий Иудейского хребта. Во время зимних дождей (лето здесь крайне сухое) на его территорию попадают многочисленные ручейки, сносящие с гор продукты водной эрозии. Обстановка очень напоминает описанный выше район южной Туркмении, полное же отсутствие среди орудий производства, найденных при раскопках, почвообрабатывающих приспособлений заставляет думать, что и здесь растения возделывались в условиях лиманной системы, не требовавшей никакой обработки земли.
Однако длительное время подобное земледелие в долинах рек не могло основываться целиком на старой технологии. Во всяком случае, для его расширения и увеличения производства зерна требовалось внести в нее существенные поправки. Видимо, наименьших усилий в этом отношении требовал Нил. Река эта поистине чудо из чудес. Недаром древнегреческий историк Афиней, посетив Египет после завоевания его эллинами, называл ее золотоносной, ибо вместе с водами она несет и плодороднейший ил — «истинное золото, которое в безопасности возделывается, чтобы быть достаточным для всего человечества, когда это золото наподобие Триптолема посылается по всей Земле».
При всем этом даже в эпоху Афинея Египет знал и неурожайные годы и вынужден был ввозить зерно за твердую валюту. А между тем истощения страна «Та Кемет» («Черная земля») не знала, не страдала она ни от ветровой эрозии, ни от черных бурь, ни из-за неправильных севооборотов и прочих факторов, с которыми придется людям столкнуться позднее. Ежегодно Нил приносил с паводком 11 тонн ила на каждый гектар. Это была и новая земля, и новое удобрение. При этом благодаря очень малому среднему уклону реки (1: 13 000) течение было медленным, давало возможность илу полностью осесть в пойме, хорошо пропитать землю, сделать ее готовой к посеву и без обработки. Так как посев ежегодно совершался в обновленную среду, то не нужны были никакие севообороты. Пшеницу сеяли на одном месте тысячи лет — и хоть бы что!
И еще одно очень важное свойство великой африканской реки: в ее воде очень мало солей. А при орошении лучше иметь, как мы вскоре убедимся, недосоленную воду, чем пересоленную.
Нил весьма дисциплинирован. Разливается он, не запаздывая и не торопясь, к сроку и вообще отличается крайне степенным характером, скромным нравом и постоянством своего русла. Этого не скажешь о крупных реках Средней Азии; поэтому лиманное земледелие в долинах подобных капризных рек не могло прижиться: здесь для регулярного возделывания растений на достаточно больших площадях надо было строить различные ирригационные сооружения. Впрочем, перенесенный в долину Нила лиманный способ орошения тоже должен был претерпеть некоторые изменения, трансформировавшись в так называемое бассейновое земледелие.
Как и большинство рек, Нил течет ниже своей поймы, которую затопляет лишь в период паводков. Чтобы как следует промочить почву и дать илу осесть, в большинстве случаев старались задерживать воду на орошаемом участке. Для этого приходилось обваловывать берега реки дамбами, препятствовавшими преждевременному стоку воды назад в реку. В дамбах оставляли каналы для прохода воды при паводках. Отдельные поля также отгораживали друг от друга дамбами, создавая таким образом сообщающиеся друг с другом бассейны. Именно система таких бассейнов и послужила прообразом для иероглифа, обозначавшего страну фараонов.
Но в долине реки было немало мест, куда вода при разливе сама по себе попасть не могла. Эти места могли находиться на одном уровне с поймой или даже лежать ниже ее, но были отгорожены от реки естественными дамбами — прошлыми наносами. Орошение всей долины оказалось возможным только после проведения соответствующих каналов. Кроме того, недостаточно высокий в отдельные годы подъем воды, приводивший к уменьшению площади засеваемых земель, вынуждал сооружать плотины и водохранилища.
Когда один сиутский номарх (правитель области в Древнем Египте), живший примерно лет тысяч пять назад, захотел прославить себя в веках, он приказал высечь на своей гробнице надпись: «Я был Нилом для своего народа».