Стало темнее, непогода превращала день в сумерки. Надо было спешить: за охотниками всегда следуют подмастерья. Да и он сам быстро придёт в сознание. Для создания из какого-то потустороннего места между мирами нанесённая мной рана не страшна. Наверняка, он уже в силах меня выследить. Я зябко поёжилась и торопливо огляделась. Пока никого, но лучше идти дальше. Дождь замедлился, а потом опять превратился в морось.
Я замотала дрожащие от холода руки остатками косынки и выбралась на дорогу, быстро прошмыгнув мимо зловещих белых остовов каких-то строений. Оглянулась: ветер трепал деревья, собираясь вырвать их из земли, камни блестели, лужи пенились и бурлили, как горные речушки весной, там, где прятался охотник, могли затаиться и его подручные. Не буду думать про чудовищ, лучше о себе!
Чтобы не затеряться в чужом мире, несколько раз в день вспоминала, кто я: « Меня зовут Ева, я -малиновый дракон, десяти метров в высоту, с размахом крыльев – пятнадцать», - повторила слова, словно молитву забытым божествам и почему-то вспомнила про одного из идиотов-воздыхателей
Туповатый жених посвятил балладу моим янтарным глазам со стрелами ресниц. Не знаю, что меня разгневало: сравнение с застывшей смолой, оружейная метафора про ресницы или хромые рифмы, но я плюнула на бумагу, а попала в него. Лысый и безбровый, он запомнил навсегда, что у меня жёлтые глаза и чёрные ресницы. Глаза становились тёмными, когда я принимала человеческую ипостась.
В тонкую светловолосую девушку я превращалась, когда хотела. Неимоверно злила уязвимость и никчёмность человеческой части меня. Огонь теплился, свернувшись в крохотное зерно – душу. Он даже не согревал тело, так тлел серебристой звездой.
В этом чужом мире мне приходилось выбирать человеческое обличье, огнедышащий змей изумил бы людей, как редкий человек в нашем королевстве, с досадной поправкой - королевстве драконов - самок.
Голод заставил меня свернуть к жилым домишкам. Регенерация всё-таки шла, хоть и невыносимо медленно, глубокие царапины на руках покрылись коричневой коркой и перестали саднить, лопнувшие ногти отпали, на их месте появились розовые мягкие пластины. Я стянула повязки и положила в карман. Скула перестала болеть. Синяк пропал. Только стёртая нога ныла по-прежнему.
Я скользнула во двор одного из домишек, осторожно стукнула в дверь жилища. Створки распахнулись, на пороге стояла сурово поджавшая губы седая женщина в тёмной одежде.
- Бога ради, - я не понимала, зачем так говорят, но точно знала – это такая просьба.
Но ни мой вид, ни мои слова не вызвали сочувствия.
- Есть хочешь? Заработай, - седая женщина, брезгливо смотрела на меня, - корову подои, пол помой в кухне, - она повернулась к невысокому тощему парнишке, высунувшемуся из-за её плеча, - Герка, присмотри за бродяжкой, не воровка ли.
Парень со странным именем довёл меня до сарая, зажёг лампу под потолком, вокруг заметались странные крылатые тени.
- Корову доить умеешь? – посмотрел на меня изучающе.
- Нет, - честно призналась я.
Большое и глупое животное шарахнулось в угол и задрожало, почуяв меня. Если его съесть, голод отступил бы на неделю. Я неловко наткнулась на собаку, та убежала, поджав хвост и повизгивая. Они чувствовали, что я зверь, а я ощущала, что опасен этот невысокий человек, он отбрасывал тень силы, видела такую же у книжников. В нашем королевстве так называли магов, людьми этих созданий никто не считал.
- Подвинься-ка, - усмехнулся парень, заметив, что от моего прикосновения корова затряслась, закрыла глаза, упираясь рогами в стену.
У него получилось ловко: он потянул пальцами за розовое вымя: и белые тонкие струйки звонко ударили в дно пустого ведра. Скоро ведро наполнилось наполовину. Парнишка остался в сарае, махнув мне рукой:
- Иди в ту дверь.
Я вошла в дом, едва не расплескав очень тяжелое ведро, всё-таки сил у меня в этом мирке очень мало.
- Вымой пол. Живее! - женщина выхватила молоко, сунула мне в руки тряпку и ушла.
А я осталась с проблемой.
И как в этом мирке мыть пол?