Я вынула из-под куртки букетик цветов, но единорог не спешил менять гнев на милость.
«Не тот человек, — фыркал он сердито. — Не тот!».
— Все хорошо, — успокоила я ректора. — Просто он привык видеть меня с Грином и немного… растерялся…
Да, диво дивное? Просто растерялся.
Ты же не испортишь мне свидание? Потому что это — тот человек, понимаешь? Для меня — тот.
А для тебя — цветочки. Хочешь?
Взгляд единорога немного смягчился, но, вопреки моим ожиданиям, он не потянулся тут же за лакомством. Втянул ноздрями воздух, кивнул одобрительно, а потом вдруг толкнул меня мордой в лоб.
Что?
Еще один тычок и кивок на букет.
Серьезно?
То есть, с рук ты есть не будешь? Нужно обязательно воткнуть это в волосы?
Извращенец!
Скажи еще, за корсаж заправить!
Единорог с интересом обдумал это предложение и причмокнул губами: мол, в другой раз, когда платье подходящее наденешь.
Вот, охальник! С трудом сдерживая смех, я стегнула его букетиком по наглой морде. И зачем ему с такими замашками именно девственницы?
«Свет, — донеслось в ответ. — Свет хороший, чистый. Не колючий»
Аура?
А если уже не девственница, свет становится колючим?
«Колючий, — фыркнул единорог. Затряс головой, будто хотел избавиться от прилипшей к морде грязи. — Много мужчины. Женщина принимает мужчину и берет его свет. Когда мужчина правильный — терпимо. Когда неправильный — колючий. Когда мужчин много… п-ф-ф-ф…»
Ну да. Когда мужчин много, не могут они все быть «правильными». Теперь понятно, почему дивные создания не терпят женщин легкого поведения.
А мой свет, он какой? Я же все-таки…
«Вкусный. Сладкий, горький… Разный. Но вкусный»
Я поперхнулась от неожиданности. Он что питается, чужой энергией? Как вампир? Ну, то есть…
Единорог не обиделся на неудачное сравнение. Только головой покачал, намекая, что мне не понять, как можно впитывать свет аур, не отбирая при этом жизненной силы. А питаться он вообще предпочитал чем-то материальным, о чем не преминул напомнить негромким жалобным ржанием и выразительными взглядами на голубенькие цветочки — ни дать ни взять изголодавшийся коник. И это при том, что его жилище до отказа набито ароматным сеном и отборным зерном. Притворщик!
Ну, ладно-ладно, так и быть…
Я выдернула из букетика цветок и, как был, на длинном стебле, воткнула себе в волосы. Смотрелось это, полагаю, нелепо, но смотреть-то никто и не собирался: диво дивное довольно проржало и тут же слизало лакомство с моей головы.
А ведь ему нравятся эти цветы. Именно эти. И Грин, когда слопал лепесток, говорил, что вкус приятный. Так не специально ли Каролайн решила тогда утыкать меня голубыми звездочками? Она ведь знала, что я собираюсь к единорогу. И за обедом даже не полюбопытствовала, куда делись цветы. Получается, привет передала? Украсила меня, как украшают кремом торт, и прислала в качестве презента?
Единорог печально вздохнул, и, чтобы утешить его скорее, я быстро заткнула за ухо следующий цветок, за что была тут же благодарно облизана…
Фу! Знает же, что мне это не нравится!
— П-ф-ф-ф! — смешливо выдохнуло мне в обслюнявленное лицо дивное создание и смачно захрустело зеленым стебельком.
Вот вредина!
— Вы хорошо ладите, — сказал за моей спиной Оливер, о котором я почти позабыла, увлекшись общением со своим длинногривым чудом.
Единорог недовольно дернул ухом, отступил от меня и притопнул сердито, глядя на ректора. Гнать он его уже не гнал, но и слова не давал — во всяком случае, я это так истолковала.
— Да, — ответила я мужчине, успокаивающе обняв сварливое чудо за шею. — Мы успели подружиться. Но он, — взглянула с упреком в темные глаза, — очень ревнивый друг. К тому же эти создания не любят мужчин.
— И чем тогда занимается здесь доктор Грин? — поинтересовался ректор.
Я пожала плечами:
— Сидит в сторонке, наблюдает. Один раз взял образцы…
Зловредный эноре кэллапиа громко проржал.
Пришлось почесать его за ухом и предупредить, что милорду Райхону не нужны «подарки».
— Элизабет, можно задать вам вопрос?
— Конечно, — ответила я, придерживая фыркнувшего обратное единорога.
— Помните, когда мы с вами были в том клубе и я повредил плечо… Помните, я сказал, что немного разбираюсь в таком, хоть и не целитель?
— Помню, — кивнула я, еще не понимая, к чему он клонит.
— Не нужно быть целителем, чтобы понимать некоторые вещи, — продолжил мужчина. — Например, ваш вчерашний приступ.
Я еще сильнее вцепилась в единорога.
— Не думайте, Грин честно старался уверить меня в том, что это лишь простуда, но я же не совсем дурак. Я вижу, как вас изматывает создавшаяся ситуация.