— Ксения Егоровна, — серьезное, сосредоточенное лицо не-брата Максима мне категорически не нравилось.
То есть само-то лицо мне нравилось, а магазинный сумрак и коньяк сразу накидывали ему плюс десять к привлекательности, но вот то, что он собирался с этим выражением лица мне сказать, мне заранее не нравилось.
— Ксения Егоровна, почему вы считаете, что смерть вашей знакомой может иметь отношение к серии?
Ну вот, я так и знала! В то время как бедная женщина старается, пашет на ниве следствия, не жалея себя, инквизиции лишь бы только обесценить ее усилия, приплетя смехотворное обвинение в личной пристрастности!
Но драмы и надрыва этому заявлению недоставало, так что и озвучивать я его не стала. Другое что-нибудь придумаю.
Но смотрел дознаватель мрачно: чем-то ему этот труп определенно не нравился.
Вы посмотрите: ты тут стараешься, в зубах на блюдечке ему тащишь, а ему цвет каемочки не тот!
— Многоуважаемый Максим, куда интереснее, почему вы считаете иначе? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Одаренная молодая женщина подходящего возраста, убита ножом. Все сходится.
Я сделала глоток своей ядреной кофейно-коньячной смеси, с интересом наблюдая за инквизиторским лицом.
На самом деле настоять на своем мне было вовсе не принципиально: ну не больная же я на голову, мне самой спокойнее будет спать, если окажется, что Наташка пала жертвой банального гоп-стопа. Хотя тоже, если вдуматься, не фунт изюму.
Но в данной ситуации меня интересовала аргументация не-брата Максима.
Из чисто исследовательского любопытства, признаюсь честно.
— У меня три причины, по которым мне ваша версия не нравится, — криво усмехнулся собеседник. — Первая: различный характер ран. Женщине, которую вы опознали как Картовскую Наталью, было нанесено три ножевых ранения, тогда как три другие жертвы были убиты четко одним ударом. Вторая: Наталья Картовская была инициирована как ведьма, в то время как остальные погибшие — нет.
— Это, кстати, может прекрасно объяснять, почему убийце не удалось справиться с ней с одного удара! — тут же вынырнула я из своей кружки. — Хоть и слабенькая, а все же ведьма. Какая-никакая. Могла почуять, начать сопротивляться…
— И третья причина, — проигнорировал мое сверхценное мнение инквизитор. — Сроки. Первая жертва, о которой нам известно, датируется сентябрем. Вторая — концом января, третья — началом июня. Разрыв между убийствами — четыре-пять месяцев. Если вставить в эту схему вашу Картовскую, которую убили в ноябре…
Оу… Тогда получается промежуток в пару месяцев, и значит, где-то может быть еще одна жертва?
Не-не-не, нет. Мне эта идея не нравится.
— Многоуважаемый Максим, я согласна отозвать свое предложение, — проявила я редкую для меня договороспособность.
Где-то в глубине души понимая, что отзывай не отзывай, а проверять этот вариант инквизитору все равно придется.
— Кстати, Ксения Егоровна!
И если внутри меня жили чахлые зачатки угрызений совести, то от этого вкрадчивого тона они тут же издохли.
— Ксения Егоровна, а откуда у вас эти ориентировки?
Мне захотелось немедленно снова закинуть ноги на стол.
— У старого друга попросила, — вдарила я по его вкрадчивому тону своим гнусным. — Кстати, многоуважаемый Максим, имейте в виду, вас теперь один майор считает частным детективом и заранее недолюбливает!
— Спасибо за помощь, Ксения Егоровна.
И я бы живо встопырила иголки, но вот черт: кажется, инквизитор был зверски серьезен.
Ксюша, ты допилась.
Ксюша, это был некачественный коньяк!
Я даже села ровнее и недоверчиво уточнила:
— Подождите-подождите-подождите! А эпизод с моральной поркой бабы-дуры, сразу не проникшейся важностью задачи, мы что, пропускаем?
То есть скандала не будет, да? Примерно так, наверное, чувствует себя ребенок, который нацелился на баталию с корабликами в ручье, а какая-то сволочь пришла и затопила их все грязными сапогами.
— Ксения Егоровна, уверяю вас, порка — это не моя тема.
Мамадарагая, он улыбался! Клянусь, я видела: у него углы губ подрагивали!
— Если уж вы меня доведете, я вас просто в окно выброшу, — с легкой мечтательностью в голосе объявил этот хам и подлец.
— Первый этаж, — я указала на окно, намекая, сколь нелепы и жалки его угрозы.
— Так потому и не, — с улыбкой обаятельной сволочи выдал инквизитор, а ведь казался приличным человеком!
И как ни в чем не бывало поинтересовался:
— Вас отвезти домой?