Ничего из этого к собственно магии отношения не имело.
Наконец компьютер загрузил торговую программу, я распечатала ведомость по остаткам и громко хлопнула ею перед инспектором:
— Прошу! Вперед!
Он только бровь приподнял: мол, что это вы, Ксения Егоровна, себе позволяете?
А я мгновенно разозлилась: я, мил мой человек, еще ничего себе не позволяла, но непременно позволю все! Однако тормоза пока еще держались, и потому, вместо того чтобы наорать на инквизитора (плохая идея!), я насколько могла любезно фыркнула:
— Все ваши предшественники начинали плясать от печки — с инвентаризации. Где желаете устроить пляски в первую очередь — в торговом зале или на складе?
— Ксения Егоровна, — вздохнул Максим без отчества (не брат ты мне!). — Я не по этой части. Меня не волнует ваше уклонение от налога на оккультную деятельность.
Я моментально подняла перья: да достали вы меня уже со своим мифическим уклонением! Но не успела обрушить на голову инквизитора гневное: «Нет, не было и докажите, перед тем как бросаться обвинениями!», потому что он продолжил:
— Я приехал расследовать серию ритуальных убийств в вашем городе. Что вы можете сказать об этом как местная Хозяйка?
Обычно такие заявления вызывали во мне острое желание орать на убогих, топать ногами и швыряться тяжелыми предметами, и я даже окинула гостюшку дорогого взглядом, примеряясь: инквизитора было много, целиться — сплошное удовольствие. Именно это я и могла бы сказать.
Кое-как разогнав мечтания, я в сотый, тысячный, миллионный раз озвучила наиболее дипломатичную из мыслей:
— Скажите, вы ваш инквизиторский медальон в киндер-сюрпризе нашли? Когда экзальтированные тетки и эксцентричные подростки вещают о Кругах, шабашах и их Хозяйках, это я еще могу понять. Но когда эту чушь вслух повторяют грамотные люди, мне становится неловко за отечественную инквизицию. Я этому городу не Хозяйка. У этого города нет Хозяйки.
Спич, полный сарказма и капающего с клыков яда, не произвел должного впечатления на инквизитора. Он разглядывал меня с интересом, как энтомолог-исследователь — любопытное насекомое, но не более, и тем самым будил дикое желание доказать мерзавцу, что я не насекомое, а вовсе даже млекопитающее. Например, скунс.
— Отчего же нет? — вкрадчиво, благожелательно поинтересовался инквизитор. — Вы отпрыск древнего ведьмовского рода. В этом городе семьи старше не найдется. Инквизиция вашу кандидатуру одобряет. И вряд ли в городе или в его окрестностях найдется ведьма, готовая бросить вам вызов за главенство.
— Сказать вам, куда инквизиция может засунуть свое одобрение? — я внезапно успокоилась и попросила. — Выньте, пожалуйста, затычки из ушей и услышьте меня уже. У этого города нет Хозяйки. И у соседнего нет. И у Великого Новгорода. И у Москвы. И у столицы всего ведьмовства, Киева, — тоже нет. Возможно, есть женщины, называющие себя таковыми. Но Хозяек — нет. Точка. Времена шабашей прошли. Хозяйки остались в прошлом. Вместе с шабашами.
Теперь-то он выглядел не на шутку заинтересованным, этот Максим, зовущий себя моим братом: нос с горбинкой, глаза с прищуром, локти на столе, пальцы переплетены, на мизинце взблескивает перстень-печатка, и сам он чудо как хорош… Вот только разговор наш смысла не имел.
— Почему? Почему вы так упорно отказываетесь от этой должности? Ведь она многое вам дает. Власть. Статус. Право! — голос инквизитора звучал вкрадчиво, обволакивая меня.
Но я девушка не мелкая — меня попробуй обволоки.
— Обязанности, — подсказала я. — Мне понятны мотивы вашей богоспасаемой организации, многоуважаемый Максим. Вашим иерархам за каждой ведьмой в захолустном городишке вроде нашего учет и контроль вести не с руки. А поставил жупел в виде дутой Хозяйки — и вроде как порядок. А ею одной вертеть куда как легче. Но вот только Хозяйкой невозможно назначить, дружочек мой, многоуважаемый Максим. Это уникальная совокупность личных качеств, сил и — я сделала глумливую паузу — пройденных обрядов. О которых ныне и представления не имеют. Вот то Хозяйка, правильная, настоящая. Она из шабаша выходит, от шабаша силу берет — шабашу и служит. Ее своя земля питает. А те дурилки картонные, которых ваши отцы по местам распихали, — так, административные единицы, не более. И подчиняться им или нет — дело для каждой ведьмы сугубо добровольное. И дуры те, кто этого не знает.