– Помогите! Пожалуйста!
Она снова бежит к морю, наполняет пластиковый контейнер водой. Слишком маленький. Может быть, у незнакомца в машине есть более подходящая емкость.
Она резко поворачивается, отчего живот пронизывает боль, и все так же бегом возвращается к киту.
Выливает воду из контейнера на сухой бок животного и кладет ладонь на его шершавую голову, почти у самого глаза.
– Держись, – шепчет ему, тяжело отдуваясь.
Потом устремляет взгляд на мужчину. Тот стоит, прислонившись к машине, руки сложены на груди.
– Да не стойте же как истукан! Помогите. У вас есть что-нибудь, в чем можно носить воду?
Он щурится, словно не понимает, что ему говорят.
Она качает головой, чуть прихрамывая, снова идет за водой и бегом возвращается к киту со своим импровизированным ведром.
Привалившись к капоту, Ник склоняет набок голову и смотрит, как женщина в очередной раз мчится к воде. Потом выпрямляется и идет к тому месту, где она разложила свои вещи. Наблюдает, как она обеими руками пытается удержать в равновесии контейнер, из которого все равно выплескивается соленая вода.
У нее за спиной алеет вечерняя заря, напоминая ему, что любое общение с этой женщиной абсолютно бесполезно. Бессмысленно. Пустая трата времени.
– Не помогает, да?
Она резко поворачивается к нему. Они стоят лицом к лицу. Непривычно для него, тем более что перед ним женщина. Значит, она высокая. Высокая и сердитая.
– Ну так что? У вас есть ведро?
Акцент. А раньше вроде не было.
– Вы пришли помочь мне? Или что?
Англичанка? Прекрасно.
Дыхание женщины обдает его лицо. Оно несвежее – видимо, она давно ничего не ела.
– Вы смотрели новости? – мягко спрашивает Ник, словно обращается к разъяренной кошке.
Она смотрит на него, выпятив подбородок, но на вопрос не отвечает.
– Вы британка, да?
В ее лице мелькает что-то необъяснимое.
– Мне жаль, – говорит он.
Тяжело дыша, она поворачивается и снова бросается к морю.
Он разглядывает ее вещи, что лежат вокруг него на песке. Небольшой рюкзак, сетка с апельсинами; лекарства, вываленные из контейнера, которым она зачерпывает морскую воду. Походный рюкзак тоже есть, набит битком, натянутые ремни трещат. С них свисают металлическая фляга, фонарь. С одной стороны к рюкзаку ремнями прикреплена палатка, с другой – свернутый в скатку спальный мешок. Под днищем – полотенце в пластиковом пакете.
– Вы путешествуете в одиночку?
Рут резко оборачивается, окидывает незнакомца оценивающим взглядом. Ростом она ему не уступает, да и в быстроте, вне сомнения, тоже. Но он значительно плотнее, крепче и, скорее всего, намного сильнее.
– Да. – Она переводит дух. Легкие горят, будто охвачены огнем.
Кит вдруг начинает шевелиться, вздрагивает всей своей махиной, с трудом поднимая в воздух хвост и плавники. И со всего размаху опускает их на мокрый песок. Раздается оглушительный треск, как при вспышке молнии. Вверх поднимаются фонтаны песчинок, сопровождаемые протяжным вздохом.
Ей больно слышать этот вздох.
– Ой, нет, нет! – визгливый вскрик Рут выдает ее панику. Она и сама слышит смятение в своем голосе. – Что нам делать? – спрашивает она у незнакомца, поворачиваясь к нему.
Ник встречает взгляд женщины, и выражение его лица смягчается.
– Мы уже ничего не можем сделать.
Он замечает, что глаза ее немного воспалены. Края век, обрамленные длинными загибающимися ресницами, покраснели, как будто их долго терли.
– Поверьте, я хотел бы помочь. Но мы можем только ждать, быть с ним рядом.
Женщина по-прежнему смотрит на него, в ее взгляде отчаяние.
Ник физически ощущает исходящее от нее горе, и это мучительно, невыносимо.
Он опускает глаза и носком ботинка медленно выписывает на песке восьмерку. Ну как подобрать верные слова? И все-таки лучше сказать хоть что-нибудь, пусть и невпопад, чем промолчать.
– Сочувствую вашей утрате.
Она не станет плакать, нет времени на слезы. Кусая губу, Рут тоже опускает взгляд, затем закрывает глаза, стараясь дышать медленно. Ноздри ее чуть раздуваются.
– Мне не нужно ваше сочувствие. Мне нужна ваша помощь.
Мужчина улыбается, точнее – кривит губы в подобии улыбки. Такое впечатление, что ему все равно: словно он пытался улыбнуться, но потом передумал.
– Даже если бы у нас с вами были большие ведра… нет, не так… даже если бы у нас с вами была большая лодка или целых пять лодок, это ничего бы не изменило. Ему уже ничем не поможешь.