Остракизм в Афинах

Как известно, труды большинства крупных греческих историков IV в. до н. э. утрачены и дошли до наших дней лишь в виде разрозненных фрагментов. Однако и в этих фрагментах мы находим определенную информацию об остракизме, порой весьма важную. Так, Феопомп в десятой книге своей «Истории Филиппа» совершил экскурс в историю афинских политических деятелей («демагогов») V в. до н. э. Насколько можно судить, именно в рамках данного экскурса находились его свидетельства об остракизме Кимона и его досрочном возвращении (Theopomp. FGrHist. 115. F88)[37], об изгнании Гипербола и его последующей судьбе (F96)[38]. Затрагивает Феопомп также судьбу Фукидида, сына Мелесия, — еще одной жертвы остракизма[39]. Совершенно необходимо остановиться и на таком авторе, как Андротион, видный представитель жанра аттидографии (локального афинского историописания). Достойно всяческого сожаления, что сочинения аттидографов (Гелланика, Клидема, Фанодема и др.) не сохранились; есть все основания полагать, что в них содержались подробные рассказы об остракизме, его происхождении, функционировании, процедуре, выходе из употребления; эти историки, судя по всему, внесли весьма серьезный вклад в формирование античной традиции об интересующем нас политическом институте, хотя оценить полный объем этого вклада теперь, конечно, не представляется возможным[40]. Из «Аттиды» Андротиона до нас все-таки дошло кое-что об остракизме (Androt. FGrHist. 324. F6, F37, F43). Особенно важен фрагмент F6, в котором говорится о времени и обстоятельствах введения закона об остракизме. Этот фрагмент, сохраненный лексикографом II в. н. э. Гарпократионом (s. ν. "Ιππαρχος), вызвал к жизни весьма обширную исследовательскую литературу[41]. Причина столь пристального внимания к нему обусловлена тем, что этот фрагмент (во всяком случае, в том его виде, как он дошел до нас) учреждение остракизма приурочено к 480-м гг. до н. э., а это вступает в прямое противоречие с Аристотелем, который (в «Афинской политии», о которой речь пойдет чуть ниже) относит эту акцию к циклу мероприятий реформатора Клисфена, имевших место в конце VI в. до н. э. Вопрос об этой несогласованности между двумя авторитетными и эрудированными авторами (известно, кстати, что Аристотель имел в своем распоряжении «Аттиду» Андротиона и активно пользовался ей) представляется весьма важным и будет подробно рассмотрен нами в разделе об историко-хронологическом контексте введения остракизма (гл. II, п. 1).

Завершают и обобщают традицию об остракизме, сформировавшуюся в классическую эпоху, два выдающихся ученых — Аристотель и его ученик Феофраст. Информацию об остракизме, содержащуюся у Аристотеля, можно вообще без преувеличения назвать самой ценной из того, что мы имеем об этом институте[42]. Одним из главных дел жизни Стагирита стала предпринятая в рамках перипатетической школы под его руководством грандиозная работа по составлению «Политий» — историй и систематических описаний государственного устройства различных греческих полисов. В ходе этой многолетней работы был собран колоссальный фактологический материал, и значительная его часть вошла, подвергшись обобщению, в итоговый труд школы по данной теме — аристотелеву «Политику». Сведения об остракизме мы обнаруживаем в двух трактатах Аристотеля: в упомянутой «Политике», а также в «Афинской политии» — единственной из 158 (или 171) составленных в Ликее «Политий», находящейся ныне в распоряжении ученых[43]. При этом если в «Афинской политик» содержится целое обилие интереснейших фактов из истории остракизма (причем, что немаловажно, факты эти зачастую приводятся с датировками по эпонимным архонтам), то «Политика» становится полем для теоретических рассуждений об остракизме, отличающихся очень высоким уровнем; до такой высоты и глубины обобщений не поднимался ни до Аристотеля, ни после него ни один античный автор, чье внимание привлекал этот институт[44].

Что касается «Афинской политик», особенно важна для нас ее 22-я глава[45]. В ней Стагирит говорит о введении остракизма Клисфеном διά την υποψίαν των έν ταΐς δυνάμεσιν, из опасений восстановления тирании, и об изначальной направленности этой меры против Гиппарха, сына Харма, главы политической группировки сторонников Писистратидов, остававшихся в Афинах. Затем идет очень подробный рассказ, уснащенный датировками и именами изгнанных, о применении процедуры остракизма в течение 480-х гг. до н. э., о последующем досрочном возвращении его жертв ввиду нашествия Ксеркса на Грецию и о внесении в закон об остракизме изменения, касавшегося местопребывания лиц, подвергнутых этой мере. К сожалению, в дальнейшем автор «Афинской политик» практически не останавливается на последующей истории остракизма; он не говорит ничего даже о выходе этой процедуры из употребления в конце V в. до н. э. И еще одно очень интересное свидетельство встречаем мы в трактате о государственном устройстве афинян (Ath. pol. 43.5). Оказывается, еще во времена Аристотеля афинское народное собрание регулярно раз в год рассматривало вопрос о проведении остракофории; таким образом, формально институт остракизма продолжал существовать[46].

37

Scheidel W. T 28. Theopomp FGrHist 115 F 88 (ca. 345–340 v. Chr.): der Rückruf des ostrakisierter Kimon (?) // ОТ. S. 373–386.

38

Scheidel W. T 30. Theopomp FGrHist 115 F 96b (ca. 345–340 v. Chr.): Ostrakisierung und Tod des Hyperbolos (416/411 v. Chr.) // ОТ. S. 391–400.

39

Raubitschek A. E. Theopompos on Thucydides the Son of Melesias // Phoenix. 1960. V. 14. No. 2. P. 81–95. Раубичек считает, что Феопомп основывается на данных памфлетиста V в. до н. э. Стесимброта, автора утраченного сочинения «О Фемистокле, Фукидиде и Перикле», а также Эсхина Сократика, чьи диалоги тоже не сохранились. См. также: Scheidel W. Т 29. Theopomp FGrHist 115 F 91 (ca. 345–340 v. Chr.): Thukydides Melesiou als (ostrakisierter) Gegner des Perikles (443 v. Chr.) // ОТ. S. 387–390.

40

Специально об аттидографах см. важнейшие работы: Jacoby F. Atthis: The Local Chronicles of Ancient Athens. Oxf., 1949; idem. Die Fragmente der griechischen Historiker. Teil 3b. A Commentary on the Ancient Historians of Athens. V. 1–2. Leiden, 1954; Pearson L. The Local Historians of Attica. Repr. ed. Ann Arbor, 1981. Об «Аттиде» Андротиона см.: Bloch Н. Notes on the Atthis of Androtion // ASPF. P. 341–355; Harding Ph. Atthis and Politeia // Historia. 1977. Bd. 26. Ht. 2. S. 148–160; наконец, наиболее подробно — в недавней монографии: Harding Ph. Androtion and the Atthis. Oxf., 1994. О влиянии аттидографов, в особенности Андротиона, на Аристотеля, см.: Schreiner J. Н. Aristotle and Perikles: A Study in Historiography. Oslo, 1968. P. 13–20.

41

Jacoby F. Die Fragmente… V. 1. P. 119ff.; Dover K. J. Androtion on Ostracism // ClR. 1963. V. 13. No. 3. P. 256–257; Keaney J. J. The Text of Androtion F6 and the Origin of Ostracism // Historia. 1970. Bd. 19. Ht. 1. S. 1–11; idem. Androtion F6 Again // Historia. 1976. Bd. 25. Ht. 4. S. 480–482; idem. Androtion F6 and Methodology // Klio. 1995. Bd. 77. S. 126–131; Thomsen R. The Origin of Ostracism: A Synthesis. Copenhagen, 1972. P. 11ff.; Walters K. R. FGrHist 324 F6: A New Conjecture // RhM. 1984. Bd. 127. Ht. 3/4. S.223–226; Chambers M. Androtion F6: τότε πρώτον // JHS. 1979. V.99. P. 151–152; Kinzl K. H. Androtion's Dating of Ostrakismos // AHB. 1991. V. 5. No. 4. P. 109–111; Taeuber Η. T 31. Androtion FGrHist 324 F 6 (ca. 340 v. Chr.): die Einführung und erste Anwendung des Ostrakismos (488/7 v. Chr.) // ОТ. S. 401–412.

42

По поводу сообщений Аристотеля об остракизме см.: Goossens R. Le texte d'Aristote, Constitution d'Athènes, XXII, 8, et l'obligation de résidence des Athéniens ostracisés // Chronique d'Égypte. 1945. № 39/40. P. 125–138; Seager R. Αθηναίων Πολιτεία 22.4//CIR. 1962. V. 12. No. 3. P. 201–202; Fornara Ch. W. A Noteon'Am. 22//ClQ. 1963. V. 13. No. l.P. 101–104; Kinzl K. H. AP 22.4: The Sole Source of Harpokration on the Ostrakismos of Hipparkhos Son of Kharmos // Klio. 1991. Bd.73. Ht. 1. S. 28–45; Musti D. La chronologie du chapitre 22 de Άθηναίων Πολιτεία sur l'ostracisme // AA. P. 251–259; Schubert Ch. Die Macht des Volkes und die Ohnmacht des Denkens: Studien zum Verhàltnis von Mentalitàt und Wissenschaft im 5. Jahrhundert v. Chr. Stuttgart, 1993. S. 23ff., и особенно принципиальное исследование: Raubitschek А. Е. Aristoteles über den Ostrakismos // Tyche. 1986. Bd. l.S. 169–174.

43

Дискуссионным является вопрос о хронологическом соотношении «Политики» и «Афинской политии». С одной стороны, практически сразу же после издания «Афинской политии» было справедливо подмечено, что некоторые факты, упоминаемые в этом трактате, дают t.p.q. для него — 328 г. до н. э. (Sandys J. E. Introduction // Aristotle's Constitution of Athens: A Revised Text with an Introduction, Critical and Explanatory Notes, Testimonia and Indices. 2 ed. L., 1912. P. XLIX). Это делает «Афинскую политию» едва ли не последним произведением Аристотеля, во всяком случае, более поздним, чем «Политика», работа над которой шла на протяжении 330-х гг. (а начата была, возможно, еще в 340-е, см.: Heftner H. Т 34–38. Aristoteles, Politika. Vorbemerkung: die Abfassungszeiten der Ostrakismos-Testimonien // ОТ. S. 417–420). С другой стороны, несомненно и то, что «Афинская полития» составлялась в ходе сбора эмпирического материала для теоретической «Политики», т. е. стадиально, по содержанию, она должна была предшествовать ей (ср.: Thomsen R. Op. cit. P. 46). Найти выход из складывающегося противоречия позволяет предположение, что «Афинская полития» уже после написания основной части текста дополнялась и перерабатывалась самим автором в 320-х гг. до н. э. (ср., например: Ruschenbusch Е. Die Quellen… S. 75). Мы не будем сколько-нибудь подробно касаться здесь еще одного спорного вопроса — об авторстве «Афинской политии» (см.: Scheidel W., Taeuber H. T 39–41. Aristoteles, Ath. Pol. Vorbemerkung: zu Verfasserschaft und Abfassungszeit der Athenaion Politeia // ОТ. S. 447–448). Как известно, принадлежность этого сочинения самому Аристотелю все чаще оспаривается в западной историографии. См., в частности: Hignett С. A History of the Athenian Constitution to the End of the Fifth Century В. C. Oxf., 1952. P. 27–30; Rhodes P. J. A Commentary on the Aristotelian Athenaion Politeia. Oxf., 1981. P. 58–63; Whitehead D. 1–41, 42–69: A Tale of Two Politeiai // AA. P. 25–38; Ober J. Political Dissent in Democratic Athens: Intellectual Critics of Popular Rule. Princeton, 1998. P. 358ff. Мы не исключаем, что непосредственно над текстом «Афинской политии» мог работать не сам глава Ликея, а кто-то из его учеников (или, может быть, даже группа учеников). Однако, на наш взгляд, не подлежит сомнению, что Аристотель, во всяком случае, авторизовал трактат и издал его под своим именем. Ведь не случайно вся античная традиция называет «Афинскую политию» именно аристотелевым произведением. В целом о проблемах, связанных с «Политикой» и «Политиями», см. классический труд: Доватур А. И. Политика и Политии Аристотеля. М.—Л., 1975.

44

Ср.: Tarkiainen Т. Die athenische Demokratie. Zürich — Stuttgart, 1966. S. 112.

45

См. наиболее подробно: Таеubег H. Т 39. Aristoteles, Ath. Pol. 22, 1. 3–8 (са. 332–335 v. Chr.): Einführung und erste Anwendungen des Ostrakismos (487–480 v. Chr.) // ОТ. S. 449–458.

46

См.: Scheidel W., Таеubег H. T 41. Aristoteles, Ath. Pol. 43, 5 (ca. 328–325 v. Chr.): Vorabstimmung in der Volksversammlung über die Abhaltung eines Ostrakismos // ОТ. S. 465–471. Аналогичный пример из афинской правовой практики, когда узаконение существовало, но на практике не применялось, см.: Arist. Ath. pol. 60.2.