Остракизм в Афинах

Последовательность первых остракофорий излагается в трактате следующим образом. Спустя два года (διαλιπόντες ετη δύο) после сражения при Марафоне афиняне впервые применили закон об остракизме, и изгнанию подвергся Гиппарх. На следующий год (ευθύς δε τω ύστέρω ετει), в архонтство Телесина, той же мере подвергся Мегакл. Таким образом, пишет Стагирит, в течение трех лет (έπί μεν ούν ετη γ) изгоняли «друзей тиранов»; из этих слов и следует, что после Гиппарха и Мегакла была еще какая-то третья жертва остракизма, не названная по имени. На четвертый год (τω τετάρτω ετει) остракизм был применен к Ксантиппу. На третий год после этого (ετει δε τρίτω μετά ταύτα), в архонтство Никодема, изгнан был Аристид. Наконец, на четвертый год (τετάρτω δ ετει), в архонтство Гипсехида, всех политиков, ставших жертвами остракизма, досрочно возвратили на родину из-за опасности, сложившейся в связи с началом похода Ксеркса.

Таким образом, «Афинская полития» дает для рассматриваемого хронологического отрезка две точно датируемые «точки отсчета», верхнюю и нижнюю: Марафонскую битву (архонтство Фениппа, 490/489 г. до н. э.) и начало похода Ксеркса (архонтство Гипсехида, 481/480 г. до н. э.). Следующим архонтом (480/479 г. до н. э.) был Каллиад, при котором, как известно, состоялось Саламинское сражение[354]. Теперь, если посчитать от года Марафона, то окажется, что остракизм Гиппарха придется на 488/487 г., остракизм Мегакла — на 487/486 г., остракизм «неизвестного» — на 486/485 г., остракизм Ксантиппа — на 485/484 г., а остракизм Аристида — на 483/482 г. Правда, затем получится некоторая неувязка: ведь выходит, что возвращение изгнанников на деле состоялось на третий год после изгнания Аристида, а не на четвертый, как написано у Аристотеля. Неизбежно приходится признать какую-то ошибку, иначе даты, приводимые в рассматриваемом пассаже, будут противоречить друг другу. Нам представляется, что ошибка, о которой идет речь, принадлежит не самому Аристотелю, а появилась в результате искажений при переписке трактата. Вообще довольно многие цифры, фигурирующие в «Афинской политии», подверглись такого рода искажениям. Именно так обстоит дело, например, с датировками Аристотеля, относящимися к тирании Писистратидов в VI в. до н. э.[355]

Насколько можно судить, изначально в тексте «Афинской политии» речь должна была идти о возвращении изгнанников не на четвертом, а на третьем году после остракизма Аристида. Коррелятом в данном случае может служить Плутарх, который в своем жизнеописании Аристида как раз говорит о том, что этот политик был возвращен на третьем году (τρίτω δ' ετει) своего изгнания (Plut. Aristid. 8). Совсем иначе у римского биографа Аристида — Корнелия Непота: по его словам (Nep. Aristid. l), возвращение Аристида состоялось приблизительно на шестом году после того, как он был изгнан (sexte fere anno quam erat expulsus). Но Непот, который в данном случае слишком уж сильно выбивается из общей хронологической схемы, противореча как Плутарху, так и Аристотелю, в целом пользуется заслуженной репутацией большого путаника. К тому же употребление слова fere говорит о том, что этот римский автор и сам-то не был уверен в правильности приводимой им даты.

Принимая датировки Аристотеля (с поправкой на Плутарха) и учитывая, что остракофории проводились во второй половине архонтского года (подробнее о сроке их проведения будет говориться в гл. III, п. I)[356], получаем следующую хронологическую схему: 487 г. — остракизм Гиппарха; 486 г. — остракизм Мегакла; 485 г. — остракизм «неизвестного»; 484 г. — остракизм Ксантиппа; 483 г. — остракофория не проводилась или закончилась безуспешно; 482 г. — остракизм Аристида; 481 г. — остракофория не проводилась, очевидно, по причине ставшей уже ясной всем надвигающейся персидской опасности; 480 г. — досрочное возвращение жертв остракизма.

354

См. работы, в которых предпринимается наиболее фундаментальная и аргументированная попытка датировать всех известных из источников ранних эпонимных архонтов, в том числе и лиц, занимавших эту должность в 480-х гг. до н. э.: Cadoux T. J. The Athenian Archons from Kreon to Hypsichides // JHS. 1948. V. 68. P. 70–123; Develin R. Athenian Officials… P. 57f. Аристотель, приводя данные по афинским эпонимам, вне сомнения, опирался на выставленный во второй половине V в. до н. э. на Агоре список архонтов (некоторые фрагменты этой огромной надписи дошли до наших дней; см. их публикацию: Bradeen D. The Fifth — Century Archon List // Hesperia. 1964. V. 32. No. 2. P. 187–208). He можем здесь не сказать хотя бы нескольких слов о попытке пересмотра всей ранней греческой хронологии, предпринятой недавно Д. В. Панченко (Panchenko D. Democritus' Trojan Era and the Foundations of Early Greek Chronology // Hyperboreus. 2000. V. 6. Fasc. 1. P. 31–78). Выводы этого исследователя о датировках некоторых архонтов начала V в. до н. э. представляются нам неприемлемыми. Так, он считает возможным отнести архонтат Фемистокла не к 493/2 г., как обычно делается, а к 481/480 г. Однако это вступает в прямое противоречие с данными Аристотеля, согласно которым, как мы видели, архонтом 481/480 г. был Гипсехид.

355

См.: Heidbüchel F. Die Chronologie der Peisistratiden in der Atthis // Philologus. 1957. Bd. 101. Ht. 1/2. S. 70–89.

356

Афинский год начинался месяцем гекатомбеоном (конец июля — август). О календарях, использовавшихся в Афинах (сакральном, основанном на месяце, и гражданском, основанном на притании), см.: Samuel А. Е. Greek and Roman Chronology: Calendars and Years in Classical Antiquity. München, 1972. P. 57ff.