Некоторые из исследователей в XIX веке считали, что этот «град» был расположен в устье реки Усы, позднее другие исследователи считали, что это русское промысловое становище названо по имени его основателя или владельца.[32]
Известный краевед Севера Александр Александрович Тунгусов считает, что «Усташ мог быть Устьем, то есть поселением на устье реки Гнилки или Усть-Пустозерской виски», в том месте, где «зарублен» первый острог. Он полагает, что к приходу московской рати здесь находилось какое-то рыбацкое становище.
Чтобы получить окончательный утвердительный ответ на этот вопрос, как считает Олег Владимирович Овсянников, необходимо продолжать исследование всех известных памятников древности в низовьях Печоры. В то же время он считает, что зафиксированный в русской летописи городок под названием Усташ, около которого остановились русские дружины в 1499 году, не обязательно был действующей крепостью. Скорее всего, в летописи зафиксирована историческая память, что когда-то здесь был город.
На основании этого Олег Владимирович делает предположение, что этот город находился в районе Пустозерского городища у речки Гнилки, где им при археологических раскопках были обнаружены остатки древнего города.[33]
Подтверждением этому служит также тот факт, что Сигизмунд Герберштейн в своей книге «Записки о Московии», подробно описывая «Путь к Печоре, Югре и до самой реки Оби (Obi)» на основании русского «Дорожника», не упоминает ни о каком городе Усташе. Он говорит вполне определенно о том, что, спустившись из Цильмы на Печору, через шесть дней пути путешественники достигают города и крепости «Пустозерска (Pustoosero), около которого Печора шестью устьями впадает в океан».[34]
Если бы такой город существовал, он непременно был бы указан в русском «Дорожнике», который Герберштейн полностью включил в свою книгу.
Отметим также, что на европейских картах XVI–XVII столетий в районе нижней Печоры кроме Пустозерска обозначен еще и второй город — Печора. Правда, на одних картах он указан на левом берегу Печоры, на других — на правом.
Это можно объяснить тем, что западноевропейские путешественники, попадая в устье Печоры, нередко называли стоявший здесь острог не Пустозерском, а Печорою, и это название перешло на карты мореплавателей. Судя по тому, какое описание они дают посещенному ими городку, который они называют «Печора», речь идет не о каком-то другом городке, а о Пустозерске.
Нормандец Пьер Мартин де Ламартиньер участвовал в качестве судового врача в датской торговой экспедиции к северным берегам «Московии» в 1653 году. Датчане побывали в низовьях Печоры. В книге «Путешествие в северные страны…» Ламартиньер пишет, что корабли экспедиции достигли острова «Борандай» (Варандей. — Н. О.). «По сему мы собрались на совещание, и было тотчас же решено» отпроситься на берег. Там путешественники повстречали местных жителей, которые согласились за плату дать оленей и проводников для дальнейшего путешествия.
«Через 15 часов беспрерывной езды, с одною только остановкой для кормежки оленей мохом, не встретив никакого жилища, мы заметили трех охотников, шедших впереди нас, которых мы нагнали у одного холма. Один из них был одет в роскошное платье московитскаго покроя, доходившее ему до пят, подпоясанное кушаком, шириной пальца в 4; платье это было из волчьяго меха, шерстью наружу и было белое, как снег, а края ворота черные, как каменный уголь (gez), круглая шапка, вроде матросской, из черной лисицы, штаны и чулки из оленьей, а сапоги из рыбьей кожи, на подобие варангерских. Двое других были в таком же платье, также (sic) из медвежьей шкуры, шерстью вверх, в сапогах из рыбьей кожи: каждый из них был нагружен дюжиной шкур медведей, волков, белых лисиц (песцов), несколькими горностаями и соболями очень хорошаго сорта: под этими шкурами у каждаго были кроме этого обрезанные медвежьи окорока, еще со шкурой. Что касается того, который был одет в волчьи и оленьи меха, он нес только дюжину белых воронов да семь соболей, подвешенных к поясу.
Приблизившись к нему, один из наших проводников… слез с саней, а на его место сел этот господин, рядом с нашим подручным, что меня… очень удивило. Он ехал с нами еще более часу, и мы не встретили никакого жилья. Потом поднявшись на вершину горы, мы увидели слева море, а под горой много домов, построенных один близко к другому, как бы вроде маленького городка, куда олени нас и привезли; и мы сошли у дома того, который занял место нашего проводника. По той угодливости, которую ему оказывали все жители городка, называвшегося Вичора, прибежавшие высадить нас из саней, мы догадались, что это важный господин.
32
Там же;