Особенно строго он должен был следить за своевременным и полным сбором данщиками «государевой дани» с пустозерской «окологородной самояди».
А вообще воевода обязан был, «будучи в Пустозерском остроге, о государевых делах радеть, во всем государю прибыли искати».
Хотя указом Петра I от 3 ноября 1699 года в поморских уездных городах было введено правление волостных старост-бурмистров, Пустозерском продолжали управлять воеводы.
Со второй половины XVIII века Пустозерском и волостью управляли специально назначаемые властями приставы, которые назывались комиссарами, хотя народ по-прежнему называл их воеводами.
Торговые связи
Главными занятиями пустозерцев являлись рыбные и морские зверобойные промыслы. Промысловики ежегодно в июне выезжали в устье Печоры и Болванскую губу, где ловили омуля, нельму, сига и другую белую рыбу, но основным продуктом промысла была семга, лов которой обычно начинали после 20 июля. В устье Печоры и в Болванской губе пустозерцы также ловили и били белух, морских зайцев и моржей.
Излюбленным местом морских зверобойных промыслов пустозерцев являлся район Югорского Шара. Ежегодно здесь, на южном берегу, у устья речки Никольской, собиралось до десяти карбасов. Как только море освобождалось ото льда, «промышленники начинали добычу моржей и морских зайцев, предпринимая порой далекие путешествия…». Для этих промыслов они плавали также на Вайгач, Новую Землю и Колгуев, где также отстреливали диких оленей, белых медведей и ловили песцов.
Не ограничиваясь промыслом морского зверя в окрестных угодьях и на ближайших арктических островах, пустозерцы на своих «неуклюжих баркасах… в конце XVI и в начале XVII вв. пускались морем в Обскую губу и далее в р. Таз и в Мангазею».[45]
Большое место в занятиях пустозерцев занимала охота на песцов, лисиц и других пушных зверей, а также на лебедей, гусей, уток и куропаток. Перо и пух этих птиц пользовались большим спросом. Продукты своих промыслов сбывали приезжим купцам, преимущественно чердынским, обменивая их на муку, крупу, соль, сахар, чай, а также на одежду, обувь, шерстяные и ситцевые ткани, различные металлические изделия и другие необходимые товары. Часть продуктов своих промыслов пустозерцы вывозили для продажи в Великий Устюг, Соль Вычегодскую, а зимой на оленях «аргишами» — десятками саней отправляли рыбу в Пинегу, Холмогоры, Архангельск, в Лампожню и Окладникову слободу на Мезени, нанимая ненцев. Отвозили рыбу санными обозами на лошадях.
Говоря о занятиях пустозерцев, Александр Иванович Шренк пишет:
«Разведение домашних животных в Пустозерске довольно ограничено; самую важную роль играет рогатый скот: здешние коровы, происхождения от холмогорской породы, довольно рослы и дают много молока… Лошади здешних обитателей отличаются своим ростом и крепким сложением и образуют смесь русских лошадей с жеребцом датского происхождения, который несколько лет тому назад был приведен сюда из Мезени с целью облагородить племя. Из домашних птиц, кроме кур, здесь ничего не держат».[46]
Видное место в хозяйственной деятельности пустозерских крестьян занимало оленеводство. Зажиточные имели до пятисот и более оленей, которых пасли для них в тундре ненцы.
В межсезонный период, особенно зимой, пустозерцы плели веревки из привозной пеньки и вязали сети, выделывали шкуры, изготовляли меховую одежду и обувь, ремни из кож морских зверей для оленьей и конской упряжи, а некоторые мастерили различные поделки из моржовых клыков и бивней мамонтов. В Нарьян-Маре в краеведческом музее хранится позвонок мамонта, который в свое время обнаружил в тундре и сдал в музей старейший житель Пустозерска Федор Дрыгалов.
Ежегодно зимой во время ясачного сбора проводилась торговая ярмарка. К этому времени к Пустозерску ежегодно «подкочевывало» до 2–3 тысяч самоедов с оленями, пушным товаром и «рыбьим зубом». Сюда же съезжалась не только «пустозерская самоядь», но и из-за Урала «подкочевывала карачейская самоядь большими партиями», привозя «полученные от мангазейских самоедов меха».[47] Приобретаемую у них пушнину и оленьи меха пустозерцы отвозили на ярмарки в Мезень, Пинегу, Холмогоры и Архангельск.
Александр Шренк писал, что ненцы привозили в Пустозерск те же самые предметы, которые теперь составляют их богатство, то есть меха, «но только в то время между ними попадались также сибирские бобры и дорогие мангазейские соболи, которых ловили не только сибирские иомады, продававшие их Пермякам, но и кочующие в Уральских горах Самоеды. Последние для этой цели всякий раз отправлялись в Мангазею и доставшуюся им здесь добычу продавали частию в Пустозерске, частию на славившейся в то время мезенской ярмарке». Далее Шренк сообщает, что на торговую ярмарку в Пустозерск привозились в небольшом количестве «окаменелая слоновая кость (очевидно, имеется в виду мамонтовая кость. — Н. О.), а также куски весьма ценнаго в то время горнаго хрусталя, который попадался в кварцевых породах арктического Урала и на берегах и на островах Карского моря».[48]
47