Кречатьи помытчики
На Руси с древних времен любимым увлечением удельных князей и царей была соколиная охота, то есть охота с применением ловчих птиц — соколов и кречетов. Упоминание об этом мы находим не только в исторических источниках, но и в таких литературных памятниках древности, как «Слово о полку Игореве», «Поучения Владимира Мономаха» и других. Красочно описал соколиную охоту во времена Ивана Грозного известный русский писатель Алексей Константинович Толстой в своем знаменитом романе «Князь Серебряный».
Известно, что ловчие птицы входили в состав дани, выплачиваемой русскими князьями Орде. Они являлись непременным атрибутом средневековой дипломатии, пользовались большим спросом у иноземных правителей, особенно на Востоке. Имеются сведения о постоянных обращениях турецких султанов, которые просили русских царей послать им в подарок ловчих птиц.
Изображение пернатых охотников широко использовалось в геральдике. По мнению специалистов-исследователей, Георгию Победоносцу на эмблеме Москвы предшествовал всадник с соколом на руке. Какое-то время эмблемы эти соседствовали, существуя параллельно. Причем сокольничему отдавалось предпочтение. Образ этой птицы появлялся даже на монетах удельных княжеств. Его чеканили сыновья и племянники Дмитрия Донского. И только при Иване III верх взяла эмблема с изображением Георгия Победоносца, но всадник с соколом на руке все еще встречался на монетах того времени.
Отсюда понятно, сколь большой спрос был на ловчих птиц на Руси в те времена. В немалых количествах их доставляли из Сибири, с Севера, в том числе с Печоры.
На Севере с давних времен проживали «кречатьи помытчики», которые отлавливали пернатых хищников для царского двора. На Архангельском Севере этим в основном занимались крестьяне Куростровской, Ухтостровской Богоявленской и Ухтостровской Троицкой волостей Двинского, позднее Холмогорского, уезда и отчасти пинежские крестьяне.
Ловчие птицы были в то время основной данью, которую платили московским великим князьям крестьяне таких древних поселений, как Окладникова слобода на Мезени, Усть-Цильма на Печоре и другие.
Согласно царским грамотам крестьяне этих поселений со всех пожалованных им царем угодий обязаны были давать великому князю в год «по кречету или соколу, а не будет кречета или сокола, ино за кречета или сокола оброку рубль…».[53]
Не случайно на памятнике, установленном в селе Усть-Цильма в июле 1992 года в честь его 450-летия, скульптор Анатолий Неверов изобразил основателя Усть-Цильмы Ивана Ластку с соколом на руке. Взор ловца устремлен за реку Печору, на устье Цильмы. Он как бы оглядывает кречатьи седбища, где и поныне высоко в небе кружат кречеты и орлы.
Промысел ловчих птиц вели ватагами-артелями, во главе которых стоял «ватащик». Кроме того, в них входили служившие «наймиты» (за деньги) и «третники» (из доли улова).
Московские князья на основании особых соглашений с Новгородом еще задолго до московской колонизации Севера посылали свои ватаги за ловчими птицами на Терский и Зимний берега Белого моря, на Канин и Печору, издревле славившиеся «кречатьими и сокольими седбищами». Подчиненное Новгороду население, где проходили эти ватаги, обязано было давать «с погостов корм и подводы по пошлине».
Ватагам предоставляли полную самостоятельность в управлении своими делами, освобождали их от дани и повинностей, ограждали от посягательств местных властей. В «Грамоте великого князя московского и князя новгородского Ивана Даниловича (Калиты. — Н. О.), новгородских посадника Данила и тысяцкого Аврама на Двину (датированной 1328―1341 гг. — Н. О.) о поручении в ведение Михайло Печерской стороны…» сказано: «От великого князя от Ивана… и от всего Новагорода к двинскому посаднику на Колмогоры, и к боярам двиньским. Приказал есмь Печерскую сторону Михайлу, а ходит на море в двадцати человек; а вы, бояре двиньские, не вступайтеся в гнездные потки, ни в места; а погост Кеврольский Волок ведает Михайло по пошлине, како то было при моих дядях и при моем брате при старейшем; а Микифору ненадобе вступатись ни во что ж, ат ходит Микифор в Михайлове ватазе».[54]
53