Якшинская пристань ежегодно в Рождество служила местом сбора чердынских купцов или их доверенных. Сюда в это время приезжали с Печоры задатчики, должники. Уплатив свой долг продуктами местных промыслов, они забирали (или заказывали для привоза весной) необходимые им товары. Большинство этих задатчиков представляли собой местных кулаков, которые имелись почти во всех печорских деревнях. Они пользовались преимуществом у чердынских купцов, так как в большинстве своем не нуждались в кредитах, и чердынцы отпускали им товары по более сходной цене и лучшего качества.
Скупив у чердынских купцов значительное количество хлеба и других необходимых продуктов, они снабжали ими своих сельчан при условии, что те отдадут им все продукты своих промыслов по установленным ими низким ценам.
Причем делалось это, как правило, в зимний период или весной, до наступления навигации, когда печорские крестьяне ощущали особую нехватку продуктов и, не имея другой возможности приобрести их, вынуждены были мириться с этими кабальными условиями.
«Без усольцев нам плохо; без них мы помрем быват. Они нам в долг дают… Иногда вот только семгу обидно низко ценят, ну да и не все, есть промеж их и добрые. А вот наши богачи крепко нас донимают. Весь зимний промысел им сдаем.
Что поймаем зимой — все им: и куропатку, и лисицу, и песца, и рыбу какую заловим. Страсть они супротив усольцев много за все берут, а наш промысел ни за грош ценят… А кроме их куда деваться? Усольцы зимой нам припасов не возят…»[82]
Такого рода меновая торговля чердынцев вкупе с местными печорскими кулаками тяжелым бременем ложилась на плечи печорских крестьян.
Во второй половине XIX века чердынские купцы фактически монополизировали торговлю на Печоре. В 1857 году через Якшинскую пристань прошло на Печору товаров на сумму 386 тысяч рублей: хлеба и муки 240 пудов на 248 тысяч рублей, пеньковых и льняных товаров на 45750 рублей, бумажных — на 25 тысяч рублей, шерстяных — на 7500 рублей, металлических изделий — на 13500 рублей, соли — на 4000 рублей, обуви и кож — на 10400 рублей; сахара, чая, орехов, пряников и прочего — на 20 тысяч рублей.
В том же году с Печоры на Чердынь через Якшинскую пристань прошло товаров на сумму 215 тысяч рублей: рыбы более 60 тысяч пудов на 90 тысяч рублей, сала, шкур морзверя и моржовых клыков на 33 тысячи рублей, пушного товара: белки, лисиц, куниц, песцов, горностаев, выдр на 30 тысяч рублей, замши и других предметов оленеводства на 28,6 тысячи рублей, сукна и предметов скотоводства на 17,4 тысячи рублей и, наконец, рябчиков и предметов птицеводства на 11 тысяч рублей.
Чердынский купец миллионер Василий Алин только в 1890 году скупил и вывез с Печоры 3709 пудов сала морского зверя, 4552 пуда белой рыбы и 2331 — семги.[83]
Несмотря на все трудности водно-волокового пути между Камой и Печорой и значительные затраты на перевозку товаров по этому пути, чердынские купцы считали торговлю с печорцами очень выгодной. Разница между выручкой от продажи хлеба и других товаров по сравнению со стоимостью скупаемых у печорцев продуктов промыслов с лихвой покрывала все их затраты на перевозку. Так, например, они покупали муку в Сарапуле не дороже 4 рублей за куль, а продавали на Печоре по 12 рублей, доставка же ее на Печору обходилась им до 2 рублей 65 копеек.[84] Недаром среди чердынских купцов ходила поговорка: «Печорушка — золотое донышко».
В конце XIX века, после открытия постоянного морского пароходного сообщения между Архангельском и Печорой до села Куя, на Печору стали проникать архангельские купцы, которые составили серьезную конкуренцию чердынским, и монополии последних постепенно пришел конец.
Рудоискательные экспедиции
В 1491 году, 2 марта, великий князь московский Иван III отправил в далекий Печорский край экспедицию «искать серебряные руды в окрестностях Печоры». В состав ее вошли специально приглашенные из-за границы «два немца, Иван и Виктор», которые «умели находить руду и отделять ее от земли». Вместе с ними шли дети боярские Андрей Петров и Василий Болтин и рудокопы из Великого Устюга, с Двины, Пинеги.
А возглавлял экспедицию Мануил Илариев Палеолог. Возможно, этот грек был родственником жены Ивана III Софьи Палеолог, происходившей из известной византийской императорской династии. Известно, что у жены Ивана III Софьи был брат Мануил. Вполне вероятно, что Мануил Илариев и брат Софьи Мануил одно и то же лицо, и именно ему, как ближайшему своему родственнику, и доверил Иван III возглавить столь ответственное дело.
83