Лихоимство
Пустозерские правители допускали произвол, «чинили неправду» и по отношению к пустозерским крестьянам, занимались незаконными поборами и вымогательством.
Земский целовальник Ижемской и Усть-Цилемской слободок Григорий Терентьев в своей челобитной, отправленной царю в 1660 году, от имени всех крестьян жаловался, что весною «противо льду» в сопровождении двадцати стрельцов пустозерские воеводы, останавливаясь в Усть-Цилемской слободке, «емлют» с крестьян за ремонт своих судов и подвод. А приехав в Ижемскую слободку, живут там до самого «заморозку и подводчиков емлют человек по тридцать и болше, а всякому человеку даем с миру… по рублю и по сороку копеек и болше… Да они же, воеводы, живучи в Ижемской слободке, у приказчиков у приезжих людей закупают хлебные запасы пудов по сот по пяти и по шести и увозят в Пустозерской острог в наших судах и на наших подводах… и до Пустозерского острогу водяным путем не доезжая, тут наши суда и кочи погибают и назад не доходят, и в том нам сиротам чинятся убытки великие… Да они же, воеводы, емлют стрелцам за подводы денги болшие, да мы же, сироты твои, тех пустозерских стрелцов волочим на чунах на себе. Да они же, воеводы, приехав в Ижемскую слободку, нас, сирот твоих, бьют и мучают и в темницу сажают и в железа куют и за приставы дают и застраживают…».
Далее в той же челобитной написано и о том, что бывший пустозерский воевода Дмитрий Жеребцов «за два лета… взял с нас, сирот твоих, со всего миру: в перво лето взял денгами и мягкой рухлядью, да на наем подвод сто девяносто три рубли, а на второе лето взял с нас, сирот твоих, двести двадцать пять рублев сверх судов. А за што с нас, сирот твоих, [взял], мы тому не ведаем». А нынешний воевода Федор Неелов в прошлое «лето съел семнадцать быков и коров, да двадцать пять баранов… Да он же, воевода Федор Неелов, ис твоей, государь, казны с кружечного двора взял восемнадцать ведер вина, а денег не дал, а то государево вино было в Ижемской слободке. А мы за тою винною усушку платим миром и ныне твои, государь, кружечные дворы в Ижемской и Устьцилемской слободках стоят без вина».
Обращаясь к царю, крестьяне просят запретить пустозерским воеводам ездить из Пустозерского острога в Ижемскую и Усть-Цилемскую слободки, кабы им, сиротам, от тех налогов вконец не погибнуть и «достальным крестьянишкам врознь не разбрестись и твоего государева тягла не блюсти».[123]
Многочисленные факты произвола, незаконных поборов и взяток были выявлены в действиях пустозерского комиссара подпоручика Петра Ореховцева (правил в Пустозерске с апреля 1772 года). Донос поступил архангельскому губернатору от поверенных пустозерских крестьян Андрея Дитятева и Дорофея Сумарокова. Вот некоторые факты.
В 1776 году по указу, поступившему из Архангелогородской губернской канцелярии, комиссару Ореховцеву велено было «рыбные и звериные промыслы», бывшие за крестьянином Двинского уезда Соялского стана Иваном Кокиным, «отвести за пустозерских крестьян». За это Ореховцев «требовал от него Дитятева по бытности его сотским от общества их в подарок себе 100 рублей, угрожая», что если они этого не выполнят, то он «все дело испортит».
И крестьяне, «нехотя лишиться промыслов, на такой ему подарок согласились», который и вручили ему через сотского Ивана Макарова. А за просьбу крестьян «о увольнении их от выбору на 1776 год в щетчики» получил от них через Дитятева в 1776 году 50 рублей, но просьбу их «о увольнении» не выполнил.
В 1776 году поверенного Андрея Дитятева вытащил Ореховцев из земской избы на канцелярское крыльцо и здесь «неведомо за что сек смертельно и до бесчувствия кошками (плетью со многими концами, сделанной из смоленой пеньки. — Н. О.), приговаривая при этом: „Не пиши челобитен!“»
По указанию Ореховцева в 1774 году «для отправления к высочайшему ея императорскому двору» была у пустозерских крестьян заготовлена и передана ему семга на 42 рубля 7 копеек. Эту семгу «без всякого бережения и без конвою с чердынцем Михаилом Гороховым» отправили в Усть-Цильму. Там она лежала без присмотра с августа по декабрь, в результате чего испортилась.
Когда крестьяне через поверенного Дорофея Сумарокова потребовали с него за эту рыбу деньги, то он, Ореховцев, в декабре 1775 года с помощью солдат затащил Сумарокова в канцелярию и там его «сек плетми смертельно», несмотря на семидесятилетний возраст, приговаривая: «Не проси за семгу деньги!»