В ризнице Преображенской церкви хранилось напрестольное Евангелие, также отпечатанное в 1575 году в Вильно Петром Мтиславцем. Евангелие подарено церкви ссыльным князем Семеном Щербатовым в 1727 году, о чем свидетельствует надпись, сделанная им на последней странице книги.
В этой же церкви находилось еще одно напрестольное Евангелие в твердом, покрытом фиолетовым бархатом переплете, присланное сюда боярином Иваном Павловичем Лошаковым. На одном из первых листов Евангелия имелась следующая надпись, выполненная самим вкладчиком: «1664 года апреля в 11 день послал сию священную книгу в Пустозерский осторог Иван Павлов сын Лошаков с Пустозерцы с Феофаном Яковлевым сыном Хатанзейским да с Андреем Александровым сыном нашим Кумовым».[138]
Пустозерские церкви служили центром распространения грамотности не только среди своих прихожан. Сюда приезжали обучаться и из других мест. Так, в январе 1766 года в Пустозерское духовное правление для обучения российской грамоте из Ущельской слободки на Мезени были отправлены сын «священника Фоки и сын дьячка Петра» Истомины.[139]
Большой знаток Печорского края ссыльный врач Сергей Васильевич Мартынов писал, что население Печорского края «имеет большое стремление к грамотности». Самой грамоте, помимо школ, население обучается или «самоучкой, или у стариков — начетников и старых девиц… Число грамотных, если опять сравнить Печорский край с глухими местностями России, надо признать довольно значительным».
Он также отмечает, что печорцы проявляют интерес не только к духовной и светской литературе. «Церковные книги, и особенно старинные, можно найти во всяком доме, а у зажиточных людей их бывает, обыкновенно, очень много».[140]
Все это в полной мере относится к пустозерцам.
Ломоносов и Печорский край
Как известно, Михаил Васильевич Ломоносов родился в семье зажиточного крестьянина Куростровской волости Двинского уезда Василия Дорофеевича Ломоносова, который был опытным мореходом, занимался рыбным и зверобойным промыслом в Белом, Баренцевом морях и на Мурмане. Сохранившиеся исторические источники свидетельствуют: на его долю приходилось до 20―25 процентов рыбы, вылавливаемой всеми промышленниками Куростровской волости.
На своем «новоманерном» гукоре «Чайка» Василий Дорофеевич бывал даже у островов Новая Земля, Долгий, Матвеев, Вайгач и в Югорском Шаре. Там он занимался опасным и рискованным морским зверобойным промыслом — добычей морского зверя (моржей) «в довольно большом количестве».
Михайло Ломоносов с десяти лет приобщился к морю, нередко сопровождал отца в трудных и опасных морских плаваниях, под его руководством познавал и осваивал морские промыслы и практику северного мореходства.
Земляки Ломоносова — куростровцы с древних времен занимались поимкой кречетов и соколов для царской охоты. Артель «кречатьих помытчиков» составляла в Куростровской волости целую деревню, которая называлась Кречатинской. Ныне это деревня Малое Полесье.
В поисках редких ловчих птиц «кречатьи помытчики» устремлялись в глухие места по Мурманскому и Терскому берегу, на Канинском Носу и Печорской стороне. На Печоре, как нам известно, ловлю кречетов и соколов производили с участием солдат военной команды Пустозерского острога и оттуда с их участием пойманных птиц доставляли в Архангельск и Москву. Безусловно, Ломоносов был знаком с этим промыслом своих земляков и, наверное, не раз встречался с «кречатьими помытчиками».
Земляки Ломоносова занимались и старинным косторезным промыслом. Наибольшее распространение он получил с начала XVII века. В Курострове им занимались соседи и родственники Ломоносова, друзья его детства — Шубные, Дудины, Верещагины. В молодости резал кость и Федот Иванович Шубин, пока не ушел, по примеру Ломоносова, в 1759 году учиться в Петербург. Потомственными косторезами были члены семьи сестры Ломоносова Марии: ее муж Евсей Головин, зять Федор Яковлевич Лопаткин, внук Иван Федорович Лопаткин, получивший в 1827 году серебряную медаль за свои работы.
Они воспитали немало учеников, работавших мастерами-косторезами на протяжении всего XIX века.
Материалом для косторезного промысла служил привозимый поморами-промышленниками «рыбий зуб» — моржовый клык, а также мамонтовая кость, которую находили местные жители в Печорской тундре и продавали на торговых ярмарках в Мезени, Пинеге, Холмогорах и Архангельске.
Так, 8 октября 1757 года Академическая канцелярия, рассмотрев, что «Архангелогородской губернии Двинского уезда Куростровской волости крестьянин Осип Христофоров сын Дудин объявил в канцелярии кость кривую, названную им мамонтовою, в которой весу 23 фунта с небольшим, и оную он купил в Мезени в 1756 году генваре месяце, привезенную из Пустозерска Самоятцами и требует за каждый фунт по рублю», определила: «…для великой куриозности кривизны ее купить в Кунсткамеру и деньги ему по объявлению ево за каждый фунт по рублю, итого 23 рубля выдать из книжной лавки».[141]
138