А. А. Борисов. Самоедское волостное правление в Пустозерске
Не менее удручающее впечатление на Шренка и Латкина произвело пустынное пустозерское кладбище. «Сильные северные бури разрывают могилы и нередко обнажают гробы. Ходя по кладбищу, я видел много обломков гробов, много костей человеческих; а в нынешнее лето уже два раза собирали и хоронили их».[180]
В 1888 году в Пустозерске числилось 23 двора, в которых проживало 123 человека.
Как известно, в 1897 году Пустозерск посетил знаменитый русский художник Александр Алексеевич Борисов. И на него это заброшенное старинное русское поселение произвело «тяжелое впечатление». В то время в Пустозерске было уже лишь «9-10 домов и только четыре из них новы и порядочны, все же остальные пришли в крайнюю ветхость».[181]
В ожидании поездки к Югорскому Шару Борисов пробыл в Пустозерске несколько недель и написал здесь немало этюдов, в том числе «Церковь в Пустозерске», «Самоедское волостное правление в Пустозерске», «Дом в Пустозерске после сильной снежной метели» и другие. Это были последние художественные изображения Пустозерска.
В начале двадцатого века Пустозерск, представлявший в то время небольшую деревеньку и являвшийся волостным центром, продолжал еще оставаться местом ссылки политических заключенных. В 1904 году здесь отбывали ссылку одна женщина, высланная сюда по делу организации «Бунда», и четверо рабочих-мужчин.
С болью вспоминал политзаключенный Бартольд о Пустозерске. Он жил в окруженном с трех сторон болотами Большеземельской тундры селе, которое «выходит четвертой своей стороной к губе Печоры». Все население Пустозерска состояло из полутораста душ рыбаков. Один внешний вид села вызывал у ссыльных безотчетное чувство тоски. На лишенном всякой растительности песчаном косогоре было раскидано несколько десятков бревенчатых изб. Не было ни магазинов, ни каких-либо промышленных предприятий. Все привозилось морем из Архангельска или с Печоры — из Усть-Цильмы.
«Пустозерская природа по своей бедности может быть сравнима разве только с кольской и александровской… А жизнь человеческая чуть заметна в этих широтах. Полтораста душ, постоянно живущих в Пустозерске, заняты рыболовством в устье Печоры.
Ссыльные, прозябавшие в их среде, чтобы хоть как-нибудь убить время и спасти себя от растлевавшего душу и ум безделья, принимали участие в их промыслах. Ни работ, ни библиотеки, ни общих чтений и занятий у них не было; казалось, самый смысл жизни утрачивался и его место занимало полусонное физическое существование. Но и это последнее поддерживалось с большим трудом в борьбе со всевозможными лишениями; в самом Пустозерске с уверенностью можно было рассчитывать лишь на воду и рыбу; а поэтому, чтобы спасти себя от голода в зимнюю пору, надо было заботиться об удовлетворении своих насущных потребностей в период навигации; нужны были и деньги, а их у ссыльных не находилось. Чтобы облегчить свое материальное положение, пустозерцы отправляли зимой кого-либо из товарищей в Усть-Цильму, за 250 верст, для закупки предметов первой необходимости. Риск заболевания при полуголодной жизни был очень велик, а в Пустозерске не было ни доктора, ни больницы. Единственный представитель медицины — фельдшер утратил от непрерывного запоя всякие терапевтические сведения, и единственный медикамент, который он мог предложить больному из своей запущенной аптеки, был все тот же целитель — алкоголь».[182]
До 1924 года Пустозерск оставался волостным центром, а затем стал центром Пустозерского сельского Совета. В 1928 году центр сельского Совета был перенесен в село Оксино, но название сохранилось прежнее — Пустозерский.
На 1 января 1928 года в Пустозерске проживало 183 человека. В нем было 24 жилых дома и 37 нежилых построек.
К 1950 году он уже входил в состав Тельвисочного сельского Совета и насчитывал 12 дворов. А жителей (вместе с домом престарелых и инвалидов) в нем было 118 человек. Дом престарелых и инвалидов просуществовал с 1930 по 1955 год, после чего был переведен в Оксино.