23 января 1669 года воевода Неелов вторично прислал памятку «закащику» Ижемской и Усть-Цилемской слободок, чтобы крестьяне этих слободок по первому водяному пути лес приплавили «без всякого ослушанья». 10 марта 1669 года ижемцы и устьцилемцы сообщили пустозерскому воеводе, что они послали челобитчика в Москву и ожидают ответа, «а лес готовят».
В челобитной царю крестьяне писали, что, согласно писцовым книгам, они исстари, от «начала» Пустозерского острога с пустозерцами никаких поделок не делали, а в Ижемской слободке все поделки они делают сами и пустозерцы им «ни во что не помогают». А следовательно, царской грамоты они не нарушают. В той же челобитной челобитники сообщали, что в прошлом «во 175-м» (1667. — Н. О.) году воевода Василий Диков в Пустозерском остроге острожную поделку «нас поневолил, днем держал на правеже, а к ночи в железа сажал и в тюрьму метал».
И в 1669 году ижемские и усть-цилемские крестьяне лес на строительство тюрьмы в Пустозерск по вешнему пути опять не приплавили. Поэтому пустозерский сотский Ивашко Романов «с товарищи» послал челобитную царю, дескать, ижемцы и устьцилемцы по уговору не привезли «на тюрьмы» лес. Пустозерцы просили царя приказать ижемцам и устьцилемцам приплавить лес на тюремный тын и на караульни.
4 июля 1669 года в Пустозерский острог из приказа Сыскных дел поступила новая грамота, по которой воеводе вновь велено было по прежнему царскому указу и по нынешней грамоте ссыльным людям тюрьму делать «тотчас, без великого мотчанья наскоре», а мужиков, задержавших постройку, бить кнутом.
10 июля 1669 года в Пустозерский острог пришла царская грамота, согласно которой пустозерскому воеводе велено было сыскать по писцовым книгам, участвовали ли раньше ижемцы и устьцилемцы в совместных с пустозерцами работах. Если да, то было велено всякие поделки делать, а если нет — «делать не велеть».
В своей отписке в Москву, отправленной в августе 1669 года, пустозерский воевода Иван Неелов сообщил, что согласно «ветхой» книге письма Василия Огалина да подьячего Степана Федорова 82-го (1574. — Н. О.) года значится лишь «волость Пустоозерская да Устьцелемская слободка», а тюрьмы тогда в Пустоозере не было, «и Ижемской слободки не написано, и поделок никаких не было…». Тюрьму для воров и опальных людей в Пустозерске велено было поставить в 1643–1644 годах, а делать ее указали пустозерцам, посадским, уездным, служилым людям и окологородным самоедам.
В 1667 году Пустозерский острог «ижемцы, с пустоозерцы и з стрельцами» делали по царской грамоте, что была прислана в острог в 1665 году. В этой же отписке воевода сообщал о начале строительства тюрьмы и избы и сетовал, дескать, задержка произошла по вине ижемцев и устьцилемцев.[214]
В октябре 1669 года тюрьма для Аввакума и его соузников была построена. Она состояла из срубов, врытых на сажень в землю и обнесенных снаружи общей оградой. Изб было четыре, потому что один из пустозерских узников, протопоп Никифор, продержался в ссылке всего лишь несколько месяцев. Он умер после апреля 1668 года, о чем мы знаем от Аввакума: «Брат наш, синбирской протопоп Никифор, сего суетнаго света отъиде».[215]
Насколько были малы земляные срубы, в которые заключили узников, видно из письма дьякона Федора на Мезень, семье протопопа Аввакума: «Тюрьмы нам сделаны по сажени, а от полу до потолгу головой достать».[216] В одной из стен была прорублена небольшая дверь, от нее вниз, в темницу, вели земляные ступени, на которые положили доски. Дверь, снаружи запиравшуюся на замок, открывали крайне редко. Пищу и дрова узникам подавали через небольшое окошко, сделанное в верхней части противоположной от двери стены. Через это окошко выбрасывали и нечистоты. Аввакум с горькой иронией писал: «Покой большой и у меня и у старца (Епифания. — Н. О.) милостью Божию, где пьем и ядим, тут… и лайно испражняем, да складаше на лопату, да и в окошко… Мне видится, и у царя Алексея Михайловича нет такова покоя».[217]
В углу каждой темницы стояла небольшая, сложенная из необтесанных камней печь. Она топилась по-черному, и дым распространялся по всему подземелью, медленно вытягиваясь наружу через дверь и окно. При топке печей узникам приходилось лежать на полу, чтобы не задохнуться. Дрова для отопления тюрьмы до 1676 года покупали пустозерцы своими мирскими деньгами, и только царским указом от 18 сентября 1676 года поставку дров для тюрьмы возложили на уездных людей. Этим же указом категорически запрещалось покупать дрова для тюрьмы «ис таможенных и ис кабацких доходов».