Интересно, кто такой Петерсен? Можно предположить, что летчик, управляющий вертолетом.
– Два быстрых перелета, и все мы через час с небольшим будем на месте. И Тальбот сможет приступить к делу.
– Кто это все? – спросил генерал.
– Вы, я, Ройял, Тальбот, Лэрри и, конечно, ваша дочь.
– Мэри? Неужели необходимо, чтобы и она летела с нами?
Вилэнд промолчал. Он даже не прибег к своему излюбленному трюку и не приподнял бровь, только пристально посмотрел на генерала. Еще пять секунд или чуть больше, и руки генерала бессильно разжались, плечи опустились. Картинка без слов.
В коридоре послышались быстрые легкие шаги, и в открытую дверь вошла Мэри Рутвен. На ней был лимонного цвета костюм, состоящий из юбки и жакета, под которым виднелась зеленая открытая блузка. Под глазами у нее были темные круги, она казалась бледной и утомленной, и я подумал, что она просто удивительная девушка. Сзади нее стоял Кеннеди, но он, соблюдая приличия, остановился в дверях. В руке держал шляпу. Рапсодия в вишневых тонах. На лице отсутствующее выражение отлично вышколенного семейного шофера, ничего не видящего и не слышащего. Я, как бы бесцельно, направился к двери, подождал, пока Мэри сделает то, что я просил ее сделать менее двух часов тому назад, перед тем, как она вернулась в свою комнату.
– Я поеду в Марбл-Спрингс с Кеннеди, папа, – начала Мэри без всякого предисловия. Она говорила о поездке как о деле решенном, но на самом деле эти слова прозвучали как просьба разрешить ей поездку.
– Но… но мы же летим на вышку, дорогая… – генерал был явно огорчен тем, что приходится отказать дочери. – Вчера вечером ты сказала…
– Я полечу на вышку, – с ноткой нетерпения отозвалась она. – Но мы все равно не можем лететь одновременно. Я полечу вторым рейсом. Мы прилетим не более чем через двадцать минут после вас. Вы имеете что-либо против, мистер Вилэнд? – любезно спросила она.
– Боюсь, что это довольно затруднительно, мисс Рутвен, – вежливо ответил Вилэнд. – Гюнтер получил травму.
– Хорошо. Я поеду в город с Кеннеди.
Вилэнд снова задергал бровями.
– Для вас в этом нет ничего хорошего, мисс Рутвен. Вы же знаете, что ваш отец предпочитает, чтобы вы находились под охраной, когда…
– Лучшей охраны, чем Кеннеди, мне не требуется, – холодно сказала она. – И до сих пор именно он был моей охраной. А еще вот что: я не полечу на буровую вышку с вами, Ройялом и вот тем… существом…
Сомнений, что она имеет в виду Лэрри, ни у кого не возникло.
– Я полечу на вышку только в том случае, если со мной полетит Кеннеди. Это мое окончательное решение. Кроме всего прочего, я должна съездить в Марбл-Спрингс, и немедленно.
Интересно, когда и кто позволил себе в последний раз так говорить с Вилэндом. Девушка была непреклонна.
– Зачем вы должны поехать туда, мисс Рутвен?
– Есть вопросы, которые истинный джентльмен никогда не задает даме, – ледяным голосом сказала она.
Эти слова поставили его в тупик. Вилэнд не знал, что она имеет в виду. Я тоже, будучи на его месте, не понял бы. В результате он растерялся. Все находящиеся в комнате смотрели на них двоих. Не смотрел только я: мой взгляд был устремлен на Кеннеди, а его взгляд – на меня. Теперь я стоял рядом с дверью, повернувшись ко всем спиной. Я вытащил из-под воротника тоненькую полоску бумаги. Это было нетрудно. Теперь я прижимал ее к груди так, чтобы Кеннеди мог разобрать написанное на ней имя судьи Моллисона. Выражение его лица не изменилось, и для того, чтобы уловить едва заметный наклон его головы, потребовалось бы стоять вплотную к нему и не отрывать от него глаз. Но рядом находился только я. Все шло прекрасно. Оставалось пожелать только, чтобы Ройял не пустил мне пулю в лоб до того, как я выйду за дверь.
Ройял разрядил напряжение, царящее в комнате, позволив Вилэнду легко выйти из создавшегося положения.
– Я не прочь получить глоток свежего воздуха, мистер Вилэнд, и могу поехать в город вместе с ними.
Я выскочил за дверь с такой стремительностью, с которой торпеда вылетает из своего аппарата. Кеннеди протянул руку, я поймал ее, и мы тяжело упали на пол. Потом, вцепившись друг в друга, покатились по коридору. В первые же две секунды я засунул записку глубоко во внутренний карман его кителя. Мы все еще продолжали молотить друг друга кулаками, нанося удары по плечам, спине и всюду, где они не причиняли боли, пока не услышали щелчок взведенного курка. Этот щелчок нельзя спутать ни с каким другим звуком.
– Прекратите потасовку! Эй, вы, двое!