— В общем, мы шли в бильярдную, а они — на полигон, он её увидел и влюбился, типа с первого взгляда что ли, — затараторил Вэндэр.
— А когда это было? — продолжил Джонс свой допрос.
— Два дня назад, ну то есть в первый день приезда, то есть на следующий день, после того, как мы приехали, — запутался Вэндэр.
— Да понял я! Что ты так волнуешься?
И Джонс пристально посмотрел на Вэндэра исподлобья с некоторым подозрением.
— С первого взгляда… — задумчиво пробубнил он себе под нос, — надо бы поговорить с ним, как он вышел на неё? Это нарушения, почему до сих пор безопасники молчат и Купер тоже? Он что только сейчас с ней познакомился? Здесь что-то не то. Пойду ка я найду его, как бы не случилось у нас неприятностей из-за этого прямо под открытие турнира. Ну, Хэлбокс — Хэлбокс… нашёл время для романтики.
И Джонс с тем же видом медленно двинулся на поиски Хэлбокса в толпе.
— Послушай, — одёрнул он его, спустя десять минут, — давай ка отойдём, надо поговорить!
— Начинается! — протянул Хэлбокс, — вот ещё проблему нашли.
— Щас тебе будет проблема, — спокойно и очень серьёзно ответил Джонс.
Они отошли в сторону от общей толпы под какую-то нишу.
— Ну ка расскажи ка мне, что там за дела у тебя с американкой, — спокойно спросил Джонс.
— А что такого? — начал упираться Хэлбокс, — мы познакомились и общаемся. Она мне нравится, я ей может быть тоже. Может я её люблю, кому какое дело до этого. Это моя личная жизнь и она никого не касается.
— Да успокойся ты, мне нет вообще никакого дела до твоих девок, — перебил его Джонс, — меня интересует, почему вас не напрягает служба безопасности? Вы оба из двух команд с самым острым конкурирующим противостоянием, ты что не понимаешь этого? Купера за яйца подвесят за твои шуры-муры.
— Да не подвесит его никто! Я сам его попросил, чтобы он меня познакомил. Ты думаешь, я дурак что ли, чтобы так вас подставлять?
— Так, ещё интересней стало! Значит безопасники всё знают, — на ходу изменил Джонс направление своих мыслей и тон голоса, — да уж, Хэл, умеешь ты говна подкинуть. Мне как бы вообще сейчас не до вот таких приключений.
— А что случилось то такого серьёзного? Это что запрещено что ли? То есть, если они разрешили сами, почему я не могу с ней общаться?
— Ты не строй из себя дурака, хорошо? Ситуация не простая, ты сюда не знакомиться приехал, а бороться за победу, и они твои основные враги, а ты мне сейчас говоришь тут, что жениться собрался. Какая красота, Хэл! Ты молодец! Может мне надо было тебя сразу поздравить?! А я тут зачем-то в подозрения впал! Короче, ты с ней ни о чём не договаривался надеюсь?! Ну типа заезд там проиграть или ещё что?
Тут Хэлбокс не на шутку струсил. Он остро осознал, что влип в очень плохую историю, потому что вопрос Джонса был настолько серьёзный и задевал ценности всей группы, всех тех, с кем он так долго работал рука об руку, что было невозможно просто так отовраться, как будто это ничего не стоило. Но Хэлбокс соврал и соврал очень профессионально, что ещё можно было говорить о человеке выросшем в Санкт-Петербурге, хотя и Джонс сам был оттуда же.
— Ладно, это твои дела, я понял, — сухо ответил Джонс, — только смотри без глупостей всяких, чтобы она тебя не развела там ни на что, и осторожней будь, ещё чего-нибудь там не придумай.
— Конечно, не вопрос, ты знаешь меня, Джонс. Спасибо за понимание!
— Да уж знаю… — недовольно проворчал Джонс, удаляясь.
Хэлбокс стоял с ощущением самой тяжёлой катастрофы за всю свою жизнь. Он старался не показывать вида, насколько ему было омерзительно и невыносимо, ведь только что он предал своих друзей и даже свою Родину. Или не предал? Вот в чём вопрос! Теперь он осознавал, что с каждым часом он приближается к развязке этой адской дилеммы. И всё решит заезд. Но как понять? Если он просто проиграет, будет ли это выглядеть для остальных, как намеренный проигрыш? Тем более, что Джейси предупредила его, что всё решится в её секторе один на один вместе с ней. Да это была серьёзная загадка. Но вот ещё один вопрос, — если кто-нибудь выиграет заезд до него, то ведь станет не так уж критично именно его поражение, а значит, не будет уже ничего страшного в том, что он поставил свои любовные чувства и честь страны на противоположные чаши весов. Ведь должны, наконец, остальные понять и его, может это его судьба, и он будет страдать всю жизнь из-за этого. С каждым разом перед ним открывались всё новые и новые врата того дьявольского лабиринта. Теперь он думал о том, когда наступит его очередь выступать в гонке, и сколько пилотов его команды смогут удачно выступить до этого времени, если такое вообще случится. Например, если победит Джонс или Кэтрин, а может быть и Зордакс, ведь у него очень большие шансы на победу. Надо только, чтобы все они выступили вначале и конечно, если они пройдут сектора, тогда за его стараниями и победой остаётся совсем мало ценности и их можно с лёгкостью перевесить личными интересами. Ну, подумаешь, проиграл, — с кем не бывает? Остальные выиграли и команда забрала свои победы, а значит честь и престиж не потеряны. Что ж, теперь остаётся ждать и надеяться, как всегда только на удачу. А если все проиграют, тогда что? Что он будет делать в этом случае? Дойдёт до «Карусели Дяди Сэма» и вдруг нарушит договорённости с Джейси? Что будет после этого? Он навсегда потеряет её? Это будет конец всему! А что если он и не выиграет при этом и она поймёт, что он пытался сопротивляться и обманул её, тогда он потеряет вообще всё, и его ещё могут обвинить в сговоре. «Вот это я вляпался!» — подумал с тяжёлой тоской Хэлбокс, — «Ладно, главное не убиваться раньше времени. Надо всё держать под контролем. Как-нибудь выкручусь. Всегда выкручивался!»