Девушка внезапно замолчала и со страхом уставилась на гостя, поняв, кому это говорит, — долийцу!
Поняв её затруднение, Карпов игриво подмигнул девице и тепло улыбнулся.
— Мне плевать на предрассудки современной молодёжи. Я считаю, что есть достойные эльфы и биомасса. Достойные в последнее время встречаются всё реже, а биомасса чаще. Вот ты, например, очень достойная девушка без предрассудков и даже, что удивительно, с чувством юмора. С такой иронией вспоминать о той жути, что тебе пришлось пережить… Да уж, силы воли тебе не занимать. Не беспокойся, со мной ты можешь говорить на любые темы. Дальше меня эта информация не уйдёт.
— Ты не похож на долийцев, — заметила Ланайя. — Но и на городского эльфа ты тоже не похож… Ты странный. Вроде бы выглядишь как старик, но я чувствую себя так, словно говорю с молодым эльфом.
— А я молод… По меркам перворождённых. А то, что с внешностью не повезло… Хм… Это лечится. Только нужны ресурсы, время и спокойная обстановка.
Ланайя рассмеялась.
— Ох, рассмешил! Ещё ни разу не слышала, чтобы так отзывались о старости… Фух, — смахнула она выступавшие от смеха в уголках глаз слёзы. — Это лечится… Ха-ха-ха! Если бы кто-то умел лечить старость, к нему выстроилась бы очередь длиной на весь континент. Никто даже это не может вылечить…
Она сняла с шеи медальон и размотала шарф. Шею девушки по окружности обрамлял жуткий рванный шрам.
— Это от рабского ошейника, — с грустной миной пояснила она.
— Эту ерунду как раз несложно свести, — беспечно отозвался Карпов. — Позволишь?
— Если ты и правда можешь это сделать, то я не откажусь, — во взоре Ланайи появилась надежда.
Дмитрий аккуратно наложил ладони на шею Первой и активировал слабые чары пластической магии. Чары потребляли маны на целых полсотни малых накопителей на активацию и по десять в секунду. Ману он тянул из трёх генераторов от скафандра, встроенных в браслеты на правом предплечье и обеих лодыжках. Для него было крайне непривычно пропускать через себя настолько большие потоки магической энергии. Будь эти чары средними — он мог бы перенапрячься. А так потихоньку за минуту полностью свёл шрам.
Стоило ему убрать руки с шеи Ланайи, как она принялась себя ощупывать. Не обнаружив даже следа от шрама, она с изумлением, будто на божество, уставилась на Дмитрия. Через неуловимое мгновение девушка сорвалась с места и достала из массивного деревянного сундука маленькое зеркальце. Она с ещё большим неверием принялась разглядывать себя с разных ракурсов. Её губы невольно расползались в широкой улыбке, лицо засветилось от счастья.
Осторожно, словно величайшую драгоценность, убрав зеркальце на место, Ланайя бросилась на шею Карпову.
— Ох, боги! Спасибо! — она принялась целовать Дмитрия в щеки. — Спасибо-спасибо-спасибо!!!
Линаэль едва удержался от того, чтобы продолжить поцелуи в более взрослом формате. Его остановило два фактора. Во-первых, возраст девушки — двадцать семь лет. По эльфийским меркам она несовершеннолетняя — ещё и ста лет не исполнилось. Да, он понимал, что местные эльфы не такие, как перворождённые. Они смертные, для них сотня лет — предельный срок жизни. Но глаза видели перед собой молодую эльфийку со всеми атрибутами: стройная талия, заострённые уши, большие глаза. Уши прекрасно расслышали её возраст. После такого разум отказывался воспринимать «подростка» в качестве сексуального партнёра. Во-вторых, он сейчас выглядит глубоким стариком. Если даже убедить себя, что для смертных такой возраст давно уже за гранью совершеннолетия, и сейчас воспользоваться минутой слабостью девушки, как дальше смотреть ей в глаза? Она всё же молодая девушка, пусть и откормила немаленьких головных тараканов, но так у всех: чем старше — тем жирнее тараканы в голове. Конечно, психика пластичная, особенно у девушек. Но тем и хуже. Вот влюбится в него юная эльфийка, и что дальше? Получится, что он сломает ей жизнь: превратит в извращенку, которую заводят пожилые эльфы…
Напрягая силу воли, которая, казалось, в данный момент зашкаливала, Линаэль отодвинул от себя девицу и шутливым тоном сказал:
— Ну-ну, полегче! Дедушка не железный. Тебе нравится результат?