Теперь надо опровергнуть возражение, которое станет утверждать, что все эти мудреные уточнения грозят разрушить нечто цельное. Разве не всякая двусмысленность подает повод к смещению, к отклонению хода мыслей от одного смысла к другому? Или мы должны согласиться с тем, что «двусмысленность» и «смещение» нужно считать двумя различными типами техники остроумия? Конечно, между двусмысленностью и смещением присутствует некая связь, но она не имеет ничего общего с нашим распознаванием технических приемов остроумия. При двусмысленности шутка не содержит в себе ничего, кроме перетолкования одних и тех же слова, и это обстоятельство позволяет слушателю отыскать переход от одной мысли к другой, причем такой переход можно с некоторой натяжкой уподобить смещению. При шутке же со смещением она сама подразумевает ход мыслей, при котором достигается смещение. Последнее является частью работы по созданию шутки, оно не относится к деятельности, необходимой для понимания шутки. Если это различие не осознается, то редукция предлагает верное средство для наглядного представления. Но не станем оспаривать ценность этого возражения целиком. Благодаря ему мы обращаем внимание на тот факт, что нельзя отождествлять психические процессы при создании шутки (работа остроумия) с психическими процессами при ее восприятии (работа понимания). Только первые из них являются предметом настоящего исследования[64].
Имеются ли еще примеры техники смещения? Их не так-то просто найти. Показательным примером, которому все же недостает облика логичности, столь явном в нашем образце этой категории острот, можно считать следующую шутку.
Торговец лошадьми советует покупателю верховую лошадь: «Если возьмете эту лошадку и сядете на нее в четыре часа утра, то в половине седьмого будете в Прессбурге». – «А что мне делать в Прессбурге в половине седьмого утра?».
Смещение здесь очевидно. Торговец упоминает о раннем прибытии в маленький город, желая доказать резвость лошади. Покупатель же не обращает внимания на это свойство (в котором он не сомневается), зато вдается в обсуждение чисел, приведенных торговцем. Редукцию этой остроты произвести нетрудно.
Более сложным представляется другой, крайне смутный по своей технике пример, в котором все же можно опознать двусмысленность со смещением. Эта шутка повествует об уловке «шадхена» (посредника при заключении брака у евреев) и потому относится к группе, которой мы в дальнейшем будем уделять внимание.
Шадхен заверил жениха, что отца девушки нет в живых. После обручения выясняется, что отец жив, но отбывает тюремное наказание. Жених упрекает шадхена в обмане. «А я что сказал? – говорит тот. – Разве это жизнь?»
Двусмысленность заключается в применении слова «жизнь», а смещение состоит в том, что шадхен переходит от обычного смысла, противоположностью которому является слово «смерть», к тому смыслу, который выражается оборотом «Это не жизнь». Он дает запоздалое объяснение своему первому утверждению, хотя неоднозначное толкование сюда не подходит. Такая техника в целом сходна с техникой шуток о «золотом тельце» и «ванне». Но здесь следует учесть еще один фактор, который из-за своей показательности мешает пониманию техники. Можно было бы назвать шутку «характерной»: она призвана показать присущую брачным посредникам смесь лживой дерзости и находчивости. Впрочем, как мы увидим, это лишь наружность, фасад шутки; ее смысл, то есть цель, отличается. Пока отложим попытки редуцировать данную шутку[65].
После этих сложных и трудно поддающихся анализу примеров нам доставит удовлетворение образец, который послужит наглядным и простым свидетельством шутки со смещением.
Шноррер (еврей-попрошайка) просит у богатого барона вспомоществование для поездки в Остенде. Врачи, мол, посоветовали ему для восстановления здоровья посетить морской курорт. «Хорошо, я ссужу вам немного денег для этой цели, – говорит богач. – Но должны ли вы ехать именно в Остенде, самый дорогой среди всех морских курортов?» – «Господин барон, – обиженно отвечает проситель, – для меня нет ничего дороже здоровья». Такая точка зрения, безусловно, правильна, однако она не подобает просителю. Он отвечает, как бы ставя себя на место богача, и ведет себя так, словно жертвует собственные деньги на заботу о своем здоровье.
Обратимся вновь к поучительному примеру в виде шутки о «семге с майонезом». Он тоже предъявляет нам фасад, по которому можно судить о поразительной силе логического мышления. Но благодаря анализу мы узнали, что логика здесь должна скрывать недочет мышления, а именно – смещение хода мыслей. Поэтому можно, хотя бы путем сопоставления противоположностей, вспомнить о других шутках, которые – иным способом – открыто выставляют напоказ нечто несуразное или нелепое. Мы полюбопытствуем узнать, в чем состоит техника таких шуток.
64
О вторых см. далее. Пожалуй, тут нужно добавить еще несколько слов в разъяснение. Обыкновенно смещение происходит между замечанием и ответом на него, который направляет ход мыслей в иную, нежели предполагалось изначально, сторону. Обоснование разграничения двусмысленности и смещения наиболее убедительно предъявляют те примеры, в которых эти два фактора сочетаются, то есть те, когда слова содержат двусмысленность вопреки сознательному намерению говорящего и как бы побуждают совершить смещение при ответе. –