Черви летели с бешеной скоростью. Запасы мистической силы у нас были велики, благодаря чему поле зрения нашей экспедиции выросло в несколько сотен раз, так что мы сумели обнаружить монстров задолго до их приближения к острову. Каюрмэ немедленно вернулась на Аторамон путём перерождения, и все пять чудотворцев устремились в небо навстречу новой волне вторжения.
Незадолго до этого дня отряд Избавителей разработал для духов Аторамона облик жар-птицы: похожие облики используются Чудотворцами Собора в сражениях против нечисти во многих мирах. Птица эта очень красива: она вся состоит из живого пламени, которое полыхает без остановки, разбрасывая искры и пепел, и сияет ярче некуда. У птицы большие крылья, тонкие лапы с чёрными когтями, а на голове грива из множества длинных перьев, похожих на волосы. Примечательная особенность жар-птицы это её хвост, необычайно огромный и роскошный: он состоит из тысячи перьев, каждое из которых в девять раз длиннее всего остального тела и заканчивается украшением, похожим на цветочный бутон, и все эти перья объяты пламенем, но не сгорают. Жар-птице такой хвост не мешает, ведь он, как и вся птица, сделан из невесомого огня. Цвет этого огня у каждой птицы разный: у Анды жёлтый, у Гезе белый, у Каюрмэ чёрный, у Атора красный, а Мирит стала радужной, то её перья сияли разными красками. Облики жар-птиц у Каюрмэ, Гезе, Атора и Анды были одинакового размера, а вот Мирит почему-то выглядела в четыре раза меньше сородичей, и поэтому мы называли её ласково «жар-птичка». Малый рост чудотворицу не смущал: наоборот, она им наслаждалась, ведь он позволял ей кататься на спинах братьев и сестёр.
И вот наши чудотворцы в образе жар-птиц врезались в стаю летающих червей, начали всеми доступными средствами уничтожать монстров. Неистовый жар, который исходил от каждой птицы, был её главным оружием: птички на невероятно высокой скорости пролетали сквозь массу врагов, и сотни тысяч мелких тварей немедленно сгорали заживо. Черви даже не пытались атаковать чудотворцев или убегать от них: вместо этого монстры продолжали мчаться к острову, не замечая ничего вокруг. «Эти существа глупее всех остальных призраков», сказала Гезе. «Червей создали специально для войны: они не испытывают ни боли, ни страха. Живут они лишь ради исполнения приказа, и я не думаю, что мы сможем заставить их спасаться бегством».
«Вот и славно!» ответила Каюрмэ. «Чем меньше сбежавших, тем больше трупов! Никого не щадить! Да разгорится пламя нашего гнева!»
Чёрная Каюрмэ почти два века ждала такой грандиозной битвы, и теперь желала получить максимум наслаждения. Смерть каждого червя давала чудотворице заряд радости, и Каюрмэ старалась сжигать врагов как можно больше и быстрее. Анда тоже веселился: он летел, распевая песни, которые радовали всю команду, а вокруг него гибли тонны червей, пожираемые жёлтыми языками пламени чудотворца. Радужная Мирит мурлыкала и пыхтела от счастья: сражаться она не умеет, но любит. Ей безумно нравилось наблюдать за разноцветными огнями, в которые превращались враги, убитые её магией. Рыжий Атор уничтожал врагов молча, но в душе его кипела ярость: он надеялся поскорее истребить полмиллиарда червей, чтобы ни один из них не успел причинить вред драгоценным кристаллам острова.
Гезе обнаружила, что многих червей не получается сжечь огнём. Она сообщила сородичам об этом, а сама попробовала такой способ атаки: чудотворица начала излучать гибельный холод вместо смертельного жара. Пламя Гезе поменяло цвет и стало синим, и теперь оно не сжигало врагов, а мигом превращало их в куски льда. Тут и выяснилось, что почти все устойчивые к огню черви легко уничтожаются магией холода. Поэтому Анда, Гезе и Атор принялись не только поджаривать врагов, но и замораживать их, чтобы уж точно никто не уцелел. Каюрмэ использовать ледяную магию не стала: чёрное пламя этой чудотворицы оказалось настолько горячим, что даже огнестойкие монстры моментально сгорали дотла. Противостоять духу гнева и разрушения не так-то просто! Мирит тоже не пыталась атаковать демонов холодом: огонь ей больше нравился. Были и такие черви, которых ни пламя, ни стужа не брали: этих приходилось душить и рвать силой мысли. Изредка встречались даже черви, полностью неуязвимые к любым стихиям и магиям, но когти и клювы жар-птиц гарантированно убивали таких «счастливчиков».
Десятки миллионов червей стали пылью, однако сотни миллионов смогли-таки добраться до Аторамона. Стая монстров не стала лезть в зону поражения лучевым оружием, а направилась к той стороне острова, куда лучом было не достать. «Твари глупы, но кукловоды их неплохо обучили», сказала Гезе. «Только мы всё равно умнее. Атор, включай свои игрушки».
Задолго до этой битвы Атор разместил по всему острову множество башен, на вершинах которых расположились шары из прозрачного кристалла. Эти шары стреляли такими же боевыми лучами, но враги не знали об этих сооружениях ничего. Атор дал мысленную команду, и башни открыли огонь по стае червей, и зелёные лучи моментально сожгли и разрезали не меньше миллиона монстров. Черви вдруг все поменяли цвет и стали коричневыми, и тогда Гезе попробовала ясновидением узнать, что происходит. «Они поглощают воздух и делают из него какую-то едкую кислоту», догадалась Гезе. «Им она не вредит, а вот наши кристаллы запросто уничтожит!»
Жар-птицы продолжили убивать червей в огромных количествах, и боевые лучи помогали нашим отважным духам. Дохлые черви падали на кристальную поверхность острова, и там из их трупов вытекала коричневая кислота, от которой кристалл быстро разрушался и становился обычным песком. Многие живые черви тоже достигли поверхности Аторамона, стали пачкать её своей кислотой, и остров покрылся ранами от вражеских атак. Гнев переполнял чудотворцев, и воздух нагрелся до предела. Каюрмэ и Мирит сжигали тех монстров, которые ещё не долетели до острова; Анда, Гезе и Атор силой мысли давили тварей на земле. Зелёные и оранжевые лучи башен неплохо выполняли свою работу: каждый выстрел этого оружия избавлял нас от одного миллиона демонов, а иногда и от двух миллионов. Снова дикая вонь от огромного множества трупов обрушилась на наш остров.
Атор попробовал расстреливать червей розовыми лучами, которые превращали монстров в сладкую вату. Оказалось, что после такого преображения черви переставали выделять кислоту, и Атора это обрадовало: он розовыми лучами обезвредил немало противников. Но и огонь тоже неплохо бил врагов, сжигая их вместе с противной кислотой, да и ледяная магия успешно замораживала эту пакость.
Битва завершилась к середине следующего дня. Ни один из полумиллиарда червей не избежал гибели, но остров был изуродован. Главная пирамида уцелела, поскольку враги её не трогали, однако поверхность острова была испорчена множеством дыр от кислоты, и повсюду валялись трупы монстров. Атор погрустнел, но мы успокоили его: ущерб оказался не так уж и велик. Все духи Аторамона, кроме Каюрмэ, стали чистить остров от мертвецов и дурного запаха, а когда работа эта была выполнена, Атор взялся ремонтировать кристаллическую поверхность Аторамона. Чудотворец силой мысли делал кристалл мягким, похожим на пластилин, и придавал ему нужную форму, после чего кристалл опять обретал твёрдость: используя эти навыки, Атор восстановил красоту острова. Каюрмэ опять улетела воевать с призраками: демоны бешено плодились повсюду в мире, и чёрная чудотворица едва успевала их сжигать.
Время шло, века тянулись. Вредные тучи с молниями больше не появлялись на Аторамоне, зато иногда мимо острова проходили сильные ураганы, подобные тем, которые когда-то давно мешали Атору строить Альдобурим. Ни один из ураганов не причинил какого-либо ущерба острову, поэтому Атор оставался спокоен. Враги в страхе затаились у себя в норах, и кристаллизации острова ничто не мешало.