Отойдя от острова, я плыл по большей части к западу и отчасти к югу и 23 июля увидел впереди справа землю, расположенную на 41°22′ северной широты. Были видны также три японских судна, плывшие к западу.
Я принял эту землю за остров Матсумаи, как это и было на самом деле; мне пришлось слышать, что японцы в этом месте содержат сильный гарнизон и большой флот. На берегу было видно несколько высоких вулканов, а в море много скал, выступающих из воды.
Я прошел вдоль берега до 25 июля, а потом отправился в обратный путь на Камчатку, как у нас было уговорено в случае, если мы с лейтенантом Вальтоном разминемся. Однако там я его не нашел. — Шпанберг метнул на Вальтона неодобрительный взгляд. — 15 августа мы бросили якорь в устье реки Большой, а уже 20-го после небольшого отдыха мы снова вышли в море и с Божьей помощью прибыли благополучно.
По мнению Лорки, рассказывал Шпанберг ужас как скучно, то и дело зачитывая со своего журнала даты и счисления. А ведь такие интересные вещи вокруг случались! И все же, несмотря на эту его сухую канцелярскую манеру, в штабе воцарилась долгая проникновенная тишина.
— Что ж, господа. — Беринг встал, опершись кулаками о стол и принялся внимательно изучать разложенную перед ним карту Шпанберга. — Великое совершено дело. С Божьею помощью меньше стало в окрестностях земель российских белых пятен. А близость Японии сулит как немалую выгоду в торговле, так и немалые опасения относительно их военных намерений. Но главное — Американской экспедиции положено начало! Теперь, милостью Господней, надлежит нам выполнить свою последнюю и самую важную задачу…
Нога у Лорки затекла совершенно. Он машинально переступил, и, не почувствовав онемевшей ногой опасности, с ужасным грохотом обрушился вниз, в сени.
— Лоренц! — Ваксель вскочил на ноги.
Чириков расхохотался, увидев, как Лорка занимается пунцовым румянцем весь, — от лба до подбородка и даже шеи. Командор Беринг, пряча улыбку, знаком приказал разгневанному отцу сесть.
— Вот тебе и секретное совещание… Что же мне с вами, молодой человек, теперь делать?
Лорка молчал, не поднимая глаз. А потом решился:
— Разрешите служить, командор! — А потом добавил просительно: — Иван Иванович!
Беринг прищурил глаза:
— До того, юноша, вам надобно б еще годков прибавить…
— Мне двенадцатый год! Тятенька сказывал…
Ваксель в сердцах грохнул кулаком по столу, и Лорка испуганно замолк.
— …и гардемаринскому чину обучиться… — продолжил Беринг
— Я готов! — отчаянно выкрикнул Лорка.
— …а наперво научиться дисциплине.
Отец побагровел: худшего оскорбления командор и придумать не мог.
— Разрешите мне вывести и наказать его примерно, — раздувая ноздри, тихо сказал он.
— Не разрешаю, — покачал головой Беринг, близоруко щурясь. — Ну-ка, молодой человек, подите сюда.
Лорка, боязливо косясь на отца, подошел. Беринг ткнул в карту.
— Посмотрим, что вы из рассказа капитана Шпанберга уразумели… Это что?
Лорка вгляделся:
— Это, должно быть, остров Матсумаи. Вот, капитан Шпанберг говорил, что видел его под 38 градусами северной широты… А это — вот! — остров Фигурный, где он видел тех волосатых людей. Тут бухта Поциенции. Ушел он оттуда с трудом превеликим, стало быть, для рейда наших прочих судов стоило бы поискать другую…
— Довольно, — прервал его Беринг сурово, но где-то в глубине его голубых глаз плясали яркие искорки. — Я вижу, юноша, к морскому делу вы весьма способны.
Не успел Лорка расцвести от неожиданной похвалы, как командор возвысил голос:
— Но к дисциплине вы, юноша, не прилежны! Назначаю вам штраф уборочными работами в штабе на две недели. Чтобы пол блестел! А там поглядим…
Глава 3
В добрый путь!
29 июня 1740 года, Охотск
Утро выдалось сырым и туманным. С моря дул резкий ветер и, несмотря на то что Охота давно вскрылась, неподалеку от устья еще носились льды.
Лорка стоял в самом конце шеренги моряков и, как все, с замирающим сердцем смотрел, как, трепеща на ветру, над грот-мачтой медленно разворачивается сине-белый Андреевский флаг.