– И что же нам делать?
– Остается только продавать.
Флоренсио ощутил, как кровь отливает от лица. Продавать. Но что? Дом? Или всех рабов? Его разлучат с Каридад. Он никогда больше ее не увидит… Дон Карлос заметил, что мулат ожидает приказаний возле ограды.
– Флоренсио, закладывай двуколку. Мы едем в усадьбу дона Хосе.
Юноша повиновался, хотя из-за урагана мыслей в голове руки не слушались и ему не сразу удалось запрячь лошадей. Потом Флоренсио вернулся домой, надел сапоги, камзол и перчатки. Чуть было не позабыл цилиндр. Дон Карлос стремительно вышел из дома с газетой в руке, за ним спешила встревоженная жена. Во время короткой поездки в соседнее поместье супруги перешептывались между собой, но Флоренсио их не слушал. В голове его оставалось место лишь для единственно верного решения.
Муж с женой быстро выбрались из экипажа, так что у слуги не было времени, чтобы с ними переговорить. Даже сидя на козлах, Флоренсио слышал возбужденные голоса дона Хосе и своего хозяина. Он выждал еще несколько секунд и тоже спустился. Когда молодой человек шел через двор, на пути его оказалась Каридад.
– Что ты собираешься делать?
– То, о чем мы давно договорились.
– Сейчас не самый лучший момент, – прошептала девушка. – Не знаю, что там происходит, но, кажется, ничего хорошего… Мне страшно.
Флоренсио шел не сворачивая, не слушая ее мольбы. Он ворвался в гостиную так неожиданно, что хозяева прервали разговор и уставились на раба. Донья Марите сидела в кресле и нервно обмахивалась кружевным веером, и сама она была белее, чем эти кружева.
– Что еще стряслось? – недовольно спросил дон Карлос.
– Хозяин… Простите, ваша милость, но мне нужно что-то сказать – сейчас, пока вы все вместе.
– А в другое время нельзя?
– Пусть говорит, – заступилась жена дона Карлоса.
– Ну хорошо, – буркнул хозяин Флоренсио и снова уткнулся носом в газету, как будто ему не было никакого дела до происходящего.
Флоренсио чувствовал, как сердце его рвется вон из груди.
– Мы с Качитой… – Он замолчал, вдруг осознав, что никогда прежде не использовал это уменьшительное имя при посторонних. – Мы с Каридад хотим пожениться. У нас есть деньги, чтобы выкупить себя на свободу.
Дон Карлос оторвал взгляд от газеты:
– Слишком поздно, сынок.
– Поздно? – У Флоренсио подгибались ноги. – Что ваша милость имеет в виду? Поздно для чего?
Дон Карлос замахал газетой перед лицом раба:
– Чтобы кого-то выкупать на свободу.
Флоренсио услышал за спиной шелест накрахмаленных юбок. Каридад, сделавшаяся бледнее своей госпожи, оседала на пол, прислонившись к стене. Он бросился поддержать девушку, а донья Марите крикнула второй горничной, чтобы та принесла нюхательную соль.
– Почему же поздно, ваша милость? – вопросил Флоренсио со слезами на глазах. – Почему мы не можем заплатить за нашу свободу?
– Потому что с сегодняшнего дня вы и так свободны, – ответил дон Карлос и швырнул газету в угол. – Они отменили рабовладение[11].
Каридад и Флоренсио переселились в ту часть Гаваны, которая двадцать лет назад находилась внутри городских стен. Креольская знать до сих пор занимала большие особняки вблизи собора и на прилегающих площадях, но аристократы уже уступали место разного толка негоциантам, предпринимателям, плебеям и их солидным капиталам. Многие из них происходили, как и наша молодая чета, из рабов, у которых водились деньги.
Флоренсио долго искал жилье в окрестностях Монсеррат, предвидя, что вскоре приезжие начнут селиться в новых кварталах за стенами. В итоге он приобрел двухэтажный домик, выходящий на площадь. Новобрачные поселились на втором этаже, а первый превратили в таверну; там же торговали и заморскими товарами.
Долгое время ничто не нарушало их спокойной жизни, вот только время шло, и Каридад все больше тревожилась из-за своей бездетности. Год за годом она испробовала все методы, какие ей только ни советовали, но ни один не давал результатов. Но Каридад не теряла надежды. В остальном это были счастливые, хотя и сложные годы. Все вокруг казалось ненадежным. Каридад в ожидании столь желанного материнства жила как воплощение надежды, а ее супругу по роду деятельности полагалось лучиться довольством и очарованием.
– Флор, подойди-ка на минутку, – подзывала мужа Каридад, притворяясь, что ищет что-то за прилавком, и, когда тот подходил, предупреждала: – Ты уже третий раз прикладываешься.
Иногда Флоренсио внимал такому предостережению, в других случаях он начинал оправдываться: