И всё. Никаких попыток монетизировать факт обладания картой. Как собака на сене – и сам не пользуется, и другим не дает.
Можно предположить, что Билли Бонс решил плюнуть на зарытые в другом полушарии богатства. Фантазия у бывшего пирата небогатая, запросы невелики. Он того и не скрывает: «Я человек простой. Ром, свиная грудинка, яичница, – вот и все, что мне нужно».
Кое-какие накопления есть – весьма увесистый мешок с золотом – на грудинку и яичницу, пожалуй, до конца жизни хватит.
Не совсем понятно, зачем тогда Бонс зажал карту, но подходящее объяснение придумать несложно. Например, такое: Билли Бонс – человек честный и порядочный (на свой пиратский манер, разумеется). Он что-то пообещал умирающему Флинту и держит обещание. Допустим, выступает хранителем сокровища. Мы ничего не знаем о семейном положении Флинта и не можем с порога отвергнуть предположение, что после него могли остаться малолетние дети. Предположим, Бонс связан клятвой вручить карту сыну капитана в день его совершеннолетия… В противном случае, если он просто хотел закончить дни в покое, не связываясь с рискованным поиском сокровищ, – отдал бы карту Черному Псу и Пью по первому требованию, да и дело с концом. Пусть, дескать, другие ломают шею в погоне за богатством.
Но Билли Бонс карту отдать не желает. Он готов вновь пуститься в бега, но сохранить ее для себя или кого-то иного.
Однако если Бонс лишь хранитель, какого черта он торчит на морском берегу? И не просто на берегу, а неподалеку от Бристоля? Ведь Бристоль – морские ворота Англии в Новый Свет, и светиться здесь рискованно, недолго встретить какого-либо знакомого из прежней жизни… Не обязательно даже бывшего коллегу по экипажу Флинта, – власти, получив от любого моряка донос на окопавшегося в «Адмирале Бенбоу» пирата, не стали бы церемониться, уговаривать и присылать черные метки… Вздернули бы, и конец истории.
Если Билли Бонс хранил карту для кого-то или собирался прятаться до конца жизни, плюнув на сокровища, место для жительства он выбрал самое неудачное из всех возможных. Нет чтобы переехать в одно из внутренних графств Англии, где моряки редкие гости, – не переехал, сидит у самой дороги, ведущей к порту, и прячется от проходящих по ней моряков. Не может жить без вида моря за окном и прогулок по морскому берегу? Так долго ли перебраться на другой конец страны, на побережье Ла-Манша или Северного моря, поселиться невдалеке от порта, специализирующегося на торговле с Европой? Там другой контингент матросов, и опасаться неприятных встреч гораздо меньше оснований.
Пожалуй, тот факт, что Билли Бонс упорно околачивался именно неподалеку от Бристоля, свидетельствует об одном: с надеждой самому воспользоваться картой экс-штурман не распростился. Что-то он здесь выжидал… Возможно даже попытался предпринять что-то в этом направлении – а юный Хокинс попыток не заметил или не понял…
А может быть, и заметил, и понял, – но не пожелал поведать читателям своего мемуара. К этому вопросу мы еще вернемся, а пока займемся третьим весьма значимым персонажем, впервые появляющимся именно в стенах «Адмирала Бенбоу», – доктором Ливси.
Многозначительных умолчаний при описании этого персонажа столько, что придется посвятить доктору целую главу.
Глава третья
Многоликий доктор Ливси
О докторе нам известно и очень много, и очень мало.
С одной стороны, он по многим признакам принадлежит к сословию «джентри» – то есть нетитулованного мелкопоместного дворянства: имеет аристократичные манеры, занимает должность судьи, на короткой ноге с богатым землевладельцем Трелони… Наконец, своих больных доктор объезжает верхом – простолюдинам такое не полагалось по статусу, врач-плебей в лучшем случае разъезжал бы на двуколке.
Но Ливси работает врачом, работает за деньги. Для джентри это неприемлемо. Английские дворяне восемнадцатого века выбирали военную стезю, судейскую, духовную… А профессия медика у них уважением не пользовалась.
Позже, в викторианские времена, ситуация изменится: профессия врача начнет пользоваться почетом и уважением, да и вообще людей с ученой степенью начнут причислять к сословию джентри; персонаж другого произведения Стивенсона – доктор Джекил – обладает высоким социальным статусом; но при правлении первых трех Георгов врач это «клистирная трубка», нечто среднее между цирюльником и коновалом.
Так дворянин ли доктор Ливси? Однозначного ответа нет. В любых правилах случаются исключения, доктор, например, мог получить дворянство за какие-то личные заслуги на континенте (именно там, не в Англии, иначе именовался бы «сэр»). Но пока что отметим лишь факт не совсем ясного социального статуса доктора.