Ася Васильевна говорила, и ничто, кроме треска костра, не нарушало тишины. Огненные блики, падая на лица, освещали глаза, и казалось, что глаза тоже горят.
Аня слушала вожатую, положив голову на плечо Соне, а та сидела недвижимо, и, казалось, высшая радость для неё — сидеть вот так и слушать, слушать зовущие к дерзаниям и подвигам слова. Маша хмурила брови и, сама того не замечая, дёргала себя за платьице, будто ей не терпелось сказать что-то очень важное.
Ваня, опершись рукой о Петю, прижался к нему, и, забыв о тучах, которые недавно пронеслись над ними, два приятеля жадно слушали речь, в которой ловили отзвуки собственных дум и мечтаний. Рядышком сидели Сеня с Сашей и — кто знает! — может быть, думали о том, как теперь, спаянные товариществом, которое возникло впервые на этой вот поляне, пойдут они по жизни, уже навсегда неразлучные.
А с краю стояли Данко и Юра — два «капитана дальних плаваний» — морского и межпланетного. И каждый из них думал своё, а вместе получалось одно и то же — мечта о тех прекрасных днях, когда они свершат подвига во имя страны-матери.
Костёр разгорался. Оранжево-жёлтые блики падали на залив и длинными полосами протягивались к противоположному чёрному берегу. Отсветы их играли на скалах. Из пламени вылетали искры и, поднявшись к высокому чистому небу, смешивались со звёздами…
