Комендант улыбнулся и вместо слов: «Куда это ты с птицей, у нас животным жить не позволено» — сказал:
— С таким не соскучишься. Но смотри, чтобы имущество не портил.
В первые дни в комнате, где поселился Николай с Орликом, постоянно топтались люди. Каждый хотел сказать птице что-нибудь приветливое.
И попугай быстро научился выговаривать слово «фрезеровщик». А по утрам стал будить выкриками:
— Здравствуйте, ребята! Ваше благородие, экипаж на палубе выстроен. Фрезеровщик! Фрезеровщик! Койки катать, на молитву становиться. Подъём!
Окончил Николай училище и пошёл в цех работать.
Поисками родителей он особенно озабочен не был. Возвращался с работы: пока с друзьями хорошими разговаривал, пока книжку читал, там и день кончался. Пришёл однажды в газету с объявлением, его попросили зайти в другой раз. Но он так и не зашёл: всё откладывал на будущую неделю.
А потом призвали его в армию. Написал письмо деду и бабушке. Собрал скромное своё имущество, посадил попугая в клетку, клетку обернул лёгким одеялом, чтоб Орлик не простудился от осеннего ветра. И поехал служить в воинскую часть.
Военное начальство встретило Николая Найдёнова неодобрительно.
Выстроил командир роту новобранцев. Стал обходить строй, остановился около Николая.
— Товарищ солдат, вы куда служить прибыли?
— В Советскую Армию, товарищ майор.
— А я решил, что в зоосад. Отправьте птицу немедленно домой.
— Не могу, товарищ майор.
Командир роты удивился. Он не привык, чтобы на его приказ отвечали подобным образом.
— Почему не можете?
— Попугай с детства со мною вместе. Он с тоски умрёт, если его домой отправить. Да и на почте не примут.
Майор долгие разговоры в строю презирал.
— К вечеру доложить о выполнении приказа, — сказал он и пошёл вдоль строя дальше.
Однако через час майор призадумался.
Сначала он вспомнил, как всё детство мечтал о говорящем попугае. Потом подумал, что ведь и в самом деле в письмо попугая не вложишь да и в посылке его не пошлёшь.
«Отдать в подшефную школу, пусть пионеры с ним развлекаются, — решил майор — а пока пусть поживёт в казарме. В конце концов, в уставе внутренней службы о попугаях ни слова не говорится».
Николай Найдёнов сидел в казарме грустный. Рядом по подоконнику расхаживал ни о чём не догадывающийся Орлик. Время от времени Орлик вскидывал голову, оглядывал собравшихся солдат и весело вскрикивал голосом Андрея Степановича:
— Николай, вставай, школу проспишь!
И тут же отвечал голосом бабушки Анюты:
— Не трожь ребёночка, пусть подремлет.
А потом голосом восьмилетнего Коли выговаривал:
— Пятью пять — двадцать пять, пятью пять — двадцать пять.
— Такую умную птицу нельзя губить, — сказал сержант. Ему оставалось отслужить последнюю неделю. — Надо командира просить.
Но командир роты уже сам стоял у дверей казармы. «Вот и цирк развели», — была его первая, сердитая мысль. Но её перебила мысль другая: «Ребята молодые, а радость — любому человеку нужна».
— Рядовой Найдёнов, — повернулся он к Николаю. — Птицу вашу разрешаю временно оставить в казарме, до нового приказания.
Так Орлик начал воинскую службу вместе с Николаем.
Встреча
(Или то, что было давно)
В полк, где служил Николай, приехал генерал, командир дивизии.
В казармах уже с утра солдаты наводили особенный блеск: в который раз намывали полы, выравнивали койки. Попугая решили убрать подальше от генеральских глаз. Клетку с ним поставили в шкаф, где хранилось имущество для учебных занятий.
Когда увидели, что генерал в окружении старших офицеров из штаба направляется к казарме, майор выстроил роту, и едва генерал перешагнул верхнюю ступеньку лестницы, звучно скомандовал:
— Равняйсь! Смирно! Равнение налево!
И чётким шагом пошёл рапортовать генералу.
Николай, как и все молодые солдаты, первый раз видел боевого командира и смотрел на него во все глаза. Седой генерал принял рапорт и громко поздоровался:
— Здравствуйте, товарищи солдаты!
Вся рота дружно, в один голос ответила:
— Здравия желаем, товарищ генерал майор!
— Вольно! — кивнул генерал.
— Вольно! — скомандовал командир роты.
И тут внезапно в тишине раздался громкий крик Орлика:
— Койки катать! На молитву становиться!
У командира роты даже ноги подогнулись от неожиданного позора. Все старшие офицеры смотрели на майора с суровым недоумением: что за хулиган спрятался в роте, и выкрикивает несуразные глупости.